— Счастливица. Просто легкое сотрясение мозга и небольшой порез на лбу, — говорит женщина с британским акцентом. Затем она выдергивает из пакета антисептическую салфетку и начинает не слишком осторожно вытирать кровь с моего лица. — Она определенно не в его обычном вкусе.
— А чего ты ожидала? — спрашивает водитель.
— Не знаю. Может быть, кого-то менее пухлого и невзрачного.
Ворчание.
— И она проснулась, — говорит женщина.
— Не вовремя.
— Я этим занимаюсь. — Она роняет салфетку и тянется за шприцем.
— П-подождите, — говорю я, во рту пересохло, мышцы болят. — Что происходит?
Без всяких предисловий игла вонзается мне в руку, впрыскивая неизвестное вещество. Все происходит так быстро. Я пытаюсь отодвинуться, оттолкнуть ее, но мне не сравниться с ее силой. Не в моем нынешнем состоянии. Когда темнота снова сгущается, я вижу сброшенную форму фельдшера, лежащую в стороне.
— Кто вы такие? — бормочу я, мои губы, лицо и все остальное немеют.
— Друзья, — говорит она. — Ну, вроде того.
Водитель только смеется.
Сознание приходит медленно. Как будто я нахожусь под водой в океане. Однако, на этот раз я сижу на стуле в большой и тускло освещенной комнате. Мои ноги покоятся на холодном голом полу, потому что кто-то украл мои туфли. Голова ужасно кружится. Мои руки связаны за спиной, путы болезненно тугие. Тени исчезают, когда мне в лицо светит ослепительный свет. Это ярко и ужасно, стреляющая боль пронзает мою и без того раскалывающуюся голову. Затем мне в лицо выплескивают ведро ледяной воды.
— Проснись, проснись, — кричит тень человека. — Нам пора поговорить, мисс Элизабет Доуси.
Я съеживаюсь и дрожу.
— Г-где я?
— Я задаю вопросы, а ты отвечаешь. Вот как это работает.
— Неужели все это так необходимо? — спрашивает женщина с британским акцентом. Ее голос доносится из глубины комнаты. — Он не будет счастлив.
— Держи рот на замке, — рычит мужчина.
Из-за слепящего в глаза света я почти ничего не вижу. Мои босые ноги упираются в бетон, в воздухе пыльно. Я могу быть где угодно.
— Я не понимаю. Кто вы, люди?
Тяжелые шаги приближаются ко мне, а потом шлепок! Его рука касается моей щеки. Твою мать. Меня никогда раньше не били. Это адский шок. Мое лицо пульсирует, и я чувствую вкус крови на языке. Должно быть, я его прикусила.
— На твоем месте, я бы этого не делала. — Говорит женщина.
Но мужчина просто игнорирует ее, отступая за пределы света.
— Что значит для тебя слово «волк»?
— Волк? — спрашиваю я.
— Отвечай на вопрос.
— Я не...что ты имеешь в виду? — я дрожу не только от страха, ледяная вода стекает по моей коже под промокшей одеждой. — Животное?
— Что еще?
— Мех? Зубы? Дом Старков? Я не знаю.
Женщина смеется.
— Расскажи мне о своем женихе, — требует он. — Все, что ты знаешь об этом человеке.
Это не имеет никакого смысла для моего и без того запутанного мозга.
— Но зачем? Том ничего не сделал. Ради бога, он страховой оценщик. Всякий раз, когда происходит пожар, или наводнение, или что-то еще, он идет и помогает людям с их претензиями. Именно там он сейчас и находится, оценивая ущерб от урагана во Флориде. Это было в новостях и все такое.
— Ты в этом уверена?
— Что вы хотите этим сказать? — внезапная волна страха охватывает меня. — С Томом все в порядке, не так ли? Я имею в виду, что он не мог быть участником взрыва. Он на другом конце страны.
— Нет, его не было при взрыве. Расскажи мне о нем побольше.
— Ах, мы познакомились в баре в центре города чуть больше года назад. Он трудоголик. Любит смотреть футбол и ходить на утренние пробежки. Его любимая еда – лазанья, и он пьет – «Бад Лайт» несмотря на то, что это дрянь.
— ЕЩЕ.
— Я не знаю, чего вы хотите, — кричу я. Никогда в жизни мне не было так страшно.
— Опиши мне его.
— Обычный парень. Среднего роста. Подтянутый, но не громоздкий. У него карие глаза и каштановые волосы. Тридцать один год.
— Тик-так, тик-так, — говорит женщина. — У тебя мало времени.
— И чья это, блядь, вина? — шипит мужчина.
— Наверное, я дала ей больше снотворного, чем хотела. Упс.
Ворчание.
— Продолжай говорить, сука.
В голове стучит.
— Я... Он спит на правой стороне кровати.
— Какое оружие он держит в доме?
— Какое оружие? Нет. Я ненавижу эти штуки. Мы оба ненавидим.
Женщина снова смеется.