— В принципе, все, что ты мне дашь, я съем, в данный момент я так голодна, — говорю я. — Но на самом деле ты меня не слушаешь, так что я замолчу.
— А? — спрашивает Том, глядя на меня через плечо. — Черт. Прости, детка. Что ты сказала?
— Приношу свои извинения, Бетти. — Медведь смеется. — Он был слишком занят тем, что молча сообщал мне, что если я буду продолжать смотреть на тебя в твоем нынешнем раздетом состоянии, то он медленно убьет меня. Сделает так, чтобы было больно. Разрежет меня на куски и спрячет в лесу. Что-то в этом роде.
— Ему удалось передать все это одним взглядом? — спрашиваю я.
— Это был очень интенсивный взгляд. Он приложил к этому много усилий.
— Ах, — говорю я мудро. — Перестань его заводить, пожалуйста. У нас и без этого достаточно забот.
Медведь вздыхает.
— Извини. Но Ворон был прав, Волк. Ты настоящий собственник, чрезмерно заботливый сукин сын, когда дело касается ее.
Почти уверена, что Том скрипит зубами. Ведь откуда-то исходит этот шум.
— Вот почему я не завязываю отношений, — говорит Медведь, не отрывая взгляда от телевизора. Что галантно, и мудро с его стороны. — Мозги набекрень. А нужно быть начеку, чтобы оставаться на вершине в этой игре. Готовым уйти в любой момент и не беспокоиться о том, что ты кого-то бросишь.
Том просто смотрит на него.
— Для них это тоже не совсем справедливо. Ты постоянно вдали от дома в течение длительного периода времени, часто без контакта, нет знания жив ты или мертв. И даже когда ты дома, ты не можешь говорить о том, что делаешь. Мой отец был морским котиком, и позвольте сказать, что это был ад для моей матери. — Медведь направляется к дивану, устраиваясь поудобнее. Он отказался от формы пилота в пользу джинсов, темной толстовки с капюшоном и кроссовок. Это больше соответствует его бородатой хипстерской эстетике. — То же самое касается друзей и семьи. Если они не бывшие военные, то на самом деле ничего не понимают.
— Звучит одиноко, — говорю я.
— Не-а, — Медведь приветливо улыбается. — Достаточно легко пойти в бар, поболтать с кем-нибудь о какой-нибудь игре по телевизору, может быть, найти подругу для небольшой взрослой игры.
— Ты понимаешь, что ни одна из этих вещей на самом деле не равна настоящим отношениям.
— Вот именно. Теперь ты это понимаешь.
Том фыркает на слова Медведя.
— Ты ошибаешься. Нам нужно оставаться на связи со всеми вещами, за защиту которых мы боремся. Любовь. Семья. Жизнь. Как только мы их потеряем, мы станем просто наемниками.
— Хорошо оплачиваемыми наемниками, — с улыбкой поправляет его Медведь.
Я качаю головой.
— Верно. Ну, я думаю, вы все адреналиновые наркоманы с проблемами в интимной жизни. Но вы — это вы.
Том поворачивается и смотрит на меня. Его горячий взгляд окидывает мое лицо, прежде чем скользнуть вниз по шее и задержаться на ложбинке декольте, виднеющейся прямо над полотенцем. Этот взгляд говорит о том, что у нас было много интима, и совсем недавно. Умник.
Жар собирается на моих щеках, и я наклоняю голову, концентрируясь на том, чтобы собрать одежду. Пара черных узких джинсов, черная водолазка, носки и прочее.
— Конечно, путешествие по миру и все эти захватывающие вещи могут иметь свои моменты. Но вы все время активно подвергаете себя опасности.
— Мы не так уж сильно отличаемся от полицейских или пожарных, — говорит Медведь. — Кто-то должен останавливать плохих парней, спасать котят с деревьев.
Этот мужчина в чем-то прав. Я просто хочу, чтобы человек, делающий опасные вещи, не был кем-то, к кому у меня могут быть сильные чувства. Эгоистично, но что есть, то есть. Если мы останемся вместе, мне просто придется подтянуть трусики большой девочки и иметь дело с тем, что Том часто уезжает, спасая мир. Я наполовину горда и наполовину напугана. Это шаткое равновесие. Но, возможно, ему следовало бы выбрать кого-нибудь менее невротичного и с дерьмовым воображением. Потому что, представляя, как Том пострадает, мне становится больно.
Боже, я не могу снова влюбиться в него, после всего этого времени.
Да, однажды у нас был хороший секс. Мы, наша история и все остальное — это суперсложно, и потребуется больше, чем несколько оргазмов, чтобы все исправить. Хотя это были действительно отличные оргазмы.
— Ты в порядке? — Том гладит меня по плечу. Мне хочется прижаться к нему, усилить контакт. Но я этого не делаю. Еще слишком рано. Конечно, если мы умрем, будет слишком поздно. Как я уже сказала, все суперсложно.
— Гм, да. Прекрасно.
— Напомни мне как-нибудь научить тебя убедительно лгать, — говорит он. — А теперь иди одевайся, пока не замерзла. И не беспокойся о моей работе, я хорош в своем деле.