— Если хочешь уйти, то можешь пойти со мной, я оденусь, и отвезу тебя туда, куда нужно, — добавила я на случай, если она хочет сбежать. Хотя, не на всякий случай. Ей определенно нужно было какое-то спасение. И мне тоже. — Никто тебя не остановит. — Опять же, это мог сделать только Джей.
— Нет, я останусь, — кротко ответила она. — Здесь я в безопасности.
Я не была уверена, обращалась ли она ко мне или к себе.
— Все верно, дорогая, здесь ты в безопасности, — повторила я. — Пойдем в ванную.
Затем я посмотрела на Джея. Его взгляд был чистым льдом, сфокусированным прямо на мне. Вся его угроза, вся его сила. Но я не испугалась. Ни капельки. По крайней мере, не сейчас.
— Мне нужна аптечка, — сказала я ему, убедившись, что мой голос был твердым, бесспорным. — Принеси в ванную.
Не дожидаясь его ответа, я вывела Диану из кухни и повела в ванную. Как только мы оказались там, мне не терпелось запереть дверь, но нужен был Джей с аптечкой.
— Хочешь принять душ? — спросила я, потом заколебалась, потому что, если бы ее изнасиловали, нужно пойти в больницу за сбором анализов. Я была почти уверена, что именно это и произошло. К счастью, мой собственный опыт был иным. У меня не осталось было синяков, кроме как внутри. А у этой девушки останутся шрамы. Навсегда.
Глаза Дианы расширились. Затем она посмотрела на душ.
— Нет, — спокойно возразила она.
Я кивнула, идя за мочалкой, а затем намочила ее теплой водой.
— Садись, если хочешь. — Я указала на черный стул, стоявший в углу ванной.
Она подошла и опустилась на него. Почти рухнула, как будто все это время хотела упасть на колени. И то, как она поморщилась, когда села, сказало мне все, что нужно было. Мой желудок скрутило, но я попыталась успокоиться. У меня до такого не дошло. А эта девушка… При близком расстоянии ей не могло быть больше двадцати одного года. Она была ростом около метр шестьдесят на каблуках и, возможно, весила килограмм пятьдесят, вся промокнувшая насквозь.
Прямо сейчас ей нужен был кто-то сильный, сострадательный и уверенный. А не какая-то сломленная шокированная женщина, увидевшая девчонку в таком состоянии.
Я опустилась перед ней на колени и осторожно поднесла мочалку к ее лицу. Она вздрогнула, когда я провела ею по коже. Слезы смешались с кровью и тушью, которую я смывала. Я впилась зубами в губу, пока не почувствовала вкус крови, заставляя себя не рухнуть.
— Какой у тебя любимый фильм? — выпалила я, не в силах выдержать тишину, но не зная, можно ли спросить ее, что случилось.
Диана моргнула пару раз, прежде чем сосредоточиться на мне.
— Мой любимый фильм? — повторила она.
Я кивнула.
— Эм, это. — Она на мгновение задумалась. — «Реальная любовь».
— Хороший выбор, — согласилась я с улыбкой. — Один из моих любимых рождественских фильмов.
Она грустно улыбнулась в ответ.
— У меня тоже. Я люблю рождественские фильмы. Смотрю круглый год. Потому что Рождество — мой любимый праздник.
— И мой тоже, — ответила я, стараясь не зацикливаться на том, как белая мочалка становится темно-розовой.
— Мы с мамой всегда очень хорошо справляли Рождество, — продолжила она. — В остальное время года все было не очень, но в декабре она… Пекла печенье. Украшала дом. Включала музыку. Фильмы. Делала все особенным.
Ее голос все еще был хриплым, но звучал лучше. Она говорила каким-то детским тенором.
— Диана, могу я задать тебе вопрос? — спросила я, опуская мочалку.
Ее маленькая фигура напряглась, и все то утешение, которое могло быть раньше, исчезло. Я потянулась, чтобы сжать ее руку.
— Сколько тебе лет?
Ее лицо слегка расслабилось.
— Мне, гм, девятнадцать.
Иисус, бл*дь, Христос. Ей девятнадцать. Девятнадцать.
Тихий стук в дверь заставил нас обеих подпрыгнуть, и я инстинктивно заслонила Диану, встав между ней и дверью. Джей открыл дверь, не сводя с меня глаз. В руках у него была аптечка.
Я сжала руку Дианы.
— Все в порядке, — пробормотала я, смотря ей в глаза, прежде чем встать, чтобы подойти к Джею.
Я взяла у него аптечку, тоже смотря ему в глаза. Я постаралась вложить в этот взгляд все свое обвинение и ярость.
— Теперь можешь уйти, — выпалила я.
Взгляд Джея был каменным. Он не пошевелился.
— Позволь перефразировать. — Я вздернула подбородок. — Ты уходишь.
Мускул на челюсти Джея дернулся, чего я никогда раньше не видела, — внешний признак гнева. И прямо сейчас мне было наплевать на это. Мне было все равно, что я что-то порчу. Прямо сейчас я была в ярости на него. Этого было достаточно, чтобы погасить любой страх, который я испытывала перед ним.
Я выдержала его пристальный взгляд, давая понять, что не отступлю, и ничего не сделаю, пока он не уйдет. Джей бросил мне вызов еще на несколько секунд, прежде чем развернулся и ушел.
— Не могу поверить, что ты так разговаривала с Джеем, — прошептала Диана, как только дверь закрылась. — Никто так не разговаривает с ним.
Я улыбнулась ей, ставя аптечку на тумбу и открывая ее.
— Может быть, следует чаще с ним так разговаривать.
— Не думаю, что кто-то остался живой, если так делал, — пробормотала она.
Что-то в этом заставило меня похолодеть. Прямо до костей. Но я не могла сосредоточиться на этом. Сейчас я должна быть успокаивающей.
— Он присматривает за нами, Джей, — продолжила Диана, когда я принялась за ее лицо.
— Не похоже, — усмехнулась я.
— Если бы не Джей, я бы…
Она резко замолчала, ее голос дрогнул, когда одинокая слеза скатилась по ее щеке.
Я вытерла ее.
— Диана, посмотри на меня, — приказала я.
Ее потерянные и испуганные голубые глаза нашли мои.
— Ты в безопасности. Ты цела. Ты переживешь это, — прошептала я.
Я наблюдала, как слова резонируют, просачиваются сквозь весь ее страх, боль и травму. Я сжала ее руку.
— Что думаешь о «Крепком орешке»?
Она моргнула в ответ на мой вопрос.
— Некоторые спорят, относится ли этот фильм к рождественскому или нет, — объяснила я. — И поскольку ты в некотором роде эксперт, я бы хотела услышать твой ответ.
Ее лицо чуть-чуть расслабилось, часть напряжения вокруг нее рассеялась.
— Определенно рождественский фильм.
— Согласна, — ответила я, снова копошась над ее лицом.
Я продолжала задавать ей отвлекающие, легкие вопросы, несмотря на то, как отчаянно я хотела узнать о Джее и о том, как она связана с ним. Задавать такие вопросы было бы эгоистично. Мне нужно защитить эту девушку.
Позже придумаю, как защитить себя.
— Где она? — потребовал Джей, когда я вошла на кухню.
Карсон тоже стоял там. Наблюдал за нами двумя. Если бы я не знала его лучше, то подумала бы, что в его глазах было какое-то веселье. Но, конечно, он не мог веселиться прямо сейчас, когда в доме находилась девятнадцатилетняя жертва изнасилования.
— Переодевается, — ответила я, скрестив руки на груди. — Потом она отправится в больницу, где ее будет лечить человек, чьи медицинские знания не основаны на девяти сезонах «Анатомии страсти», — продолжила я. — После этого нужно будет написать заявление, чтобы они заставили виновника заплатить за это.
— Они заплатят, — объявил Карсон резким тоном.
Я посмотрела на мужчину. Теперь в его глазах не было веселья. Там был гнев, ярость, которая напугала меня до смерти.
— Прости, но я не верю тебе, — огрызнулась я, прежде чем оглянуться на Джея. — Я не поверю ни единому слову из того, что вы говорите.
— Мы позаботимся о Диане, Стелла, — сказал Джей, слова прозвучали как клятва.
Я изогнула бровь, глядя на него.
— Правда, Джей? Как выглядит забота? Потому что, когда я вошла сюда, вы двое болтали, в то время как истекающая кровью и чертовски травмированная девчонка стояла перед вами!
Теперь я почти кричала. Никогда в жизни не думала, что буду кричать на Джея. Но никогда в жизни не думала, что окажусь в такой ситуации.
— Мы справимся с этим, — выдавил он. Его голос больше не был ровным. В него просочилась ярость. Такая ярость, которой никогда раньше не было в его тоне. Это что-то значило. Или так и было, если бы ситуация сложилась иначе. Сейчас я не следила за эмоциями Джея. Не считала их победами.
— Я тебе не верю, — ответила я, заставляя свой голос звучать ровно, легкомысленно.