Его рука скользнула вниз, чтобы обхватить меня между ног. Я дернулась от прикосновения, мое тело жаждало большего.
— А утомлять тебя — моя работа, — прохрипел он.
Я закатила глаза.
— Я была готова поспорить с тобой о своей работе и о том, что ты не контролируешь ее, и поняла, что… не могу, — ответила я хриплым голосом.
Его пальцы оставили мою киску и обхватили меня за талию. Я расслабилась в его объятиях.
— Хорошо, — сказал он.
— Плюс мне нужно отдыхать, пока я еще могу. Однажды, когда наш ребенок будет не давать мне спать всю ночь, я буду тосковать по работе. — Я улыбнулась, когда в моем сознании возник образ маленького ребенка с темными волосами и зелеными глазами, как у Джея.
Это было небрежное замечание. Я даже не собиралась этого говорить. Это просто выскользнуло, пока я ощущала счастье и безопасность его рук. Это все из-за темной и толстой пленки, которую любовь набросила мне на глаза.
Руки Джея остановились, пленка сорвалась.
Все, что казалось таким ярким и мягким, теперь стало жестким, темным, холодным. Реальность ворвалась так быстро, что у меня мурашки побежали по рукам.
Взгляд Джея изменился. Не так уж сильно для других людей. Но сильно для него самого. Для нас. Несколько секунд назад он был нежным, с оттенком веселья, комфорта. В нем были частички, которые медленно открывались мне.
Потом я взяла и открыла рот.
Все изменилось.
Все испортилось.
Я поняла это сразу же.
Джей почти яростно оттолкнул меня от себя. Несмотря на то, что я мягко приземлилась на матрас, проявятся синяки.
Даже шрамы.
Я уставилась на его обнаженную спину, когда он встал с кровати и, не оглядываясь, направился к гардеробу. Как идиотка, я осталась в постели, в той, которую я начинала считать нашей. В которой я нутром чуяла, больше не буду спать. В которой Джей никогда больше не прикоснется ко мне.
Я начала все сильно и непреклонно отрицать. Я осталась там, обнаженная, уязвимая, чего-то ждала. Джей вышел из гардероба в костюме. Надел туфли. Он сжимал в руке часы, не глядя на меня.
— Ты знаешь мое прошлое, — сказал он.
Я сглотнула и кивнула. Хотя кивок был ложью. Были части, которых я не знала. Я знала, что он что-то скрывал от меня, то ли потому, что я не смогу этого вынести, то ли он сам не может рискнуть рассказать. Но я была готова все принять. Я знала, что он дал мне больше, чем кому-либо другому. И это был подарок.
Сокровище.
— Тогда я уверен, что ты достаточно умна и понимаешь, что я не собираюсь жить какой-либо традиционной жизнью.
Надев часы, он взял свой телефон с прикроватной тумбочки и стучал по экрану. Все еще не глядя на меня.
Отсутствие его взгляда было физическим. Словно меня резали куски лезвия.
— Я не это имела в виду, — прошептала я хриплым голосом. — Я не…
— Именно это ты имела в виду.
Это был первый раз, когда он прервал меня. Когда-либо. Он ясно дал понять, что не хочет слышать меня.
Теперь он едва на меня смотрел.
Джей смотрел сквозь. Как будто меня тут даже не было. Он готовился вычеркнуть мое существование из своей жизни.
— Это моя вина, — продолжил он. — Как бы ты ни подходила мне в постели, ты нуждаешься в чем-то более традиционном. Я никогда не смогу дать тебе этого. Никогда. Я не собираюсь меняться ради тебя. Не собираюсь давать тебе то, что нужно. Я говорил это с самого начала. — Он сделал паузу, готовясь к смертельному удару. — Все кончено. Я уже договорился, чтобы твои вещи перевезли обратно, машина приедет за тобой через десять минут. Одевайся.
Затем он повернулся и пошел прочь.
Не оглянулся. И больше не сказал ни слова.
Я тоже не сказала, потому что ничто не сможет изменить мнение Джея, как только он примет решение.
Я встала. Оделась. Подошла к своей сумочке, достала из бумажника клочок бумаги и положила его на подушку.
Через девять минут я села в машину, которая ждала меня у входа. Во время поездки я смотрела в окно, ничего не видя.
ЭПИЛОГ
Стелла
Я верила в судьбу, в предназначение.
Верила из-за моего самого большого страха — закончить, как моя мать. Я верила, что моя жизнь во многих отношениях находится вне моего контроля, и будто для меня уже составили планы, высекли на камне, и что я не смогу измениться, несмотря ни на что. И мне это нравилось. Хорошо было это или плохо.
Я верила, что встреча с Джеем — часть моей судьбы.
Хорошо было это или плохо.
Я, конечно, знала, что все закончится. Вначале все стало понятно. Но я была романтиком. Дурочкой. Верила, надеялась, словно из-за меня он нарушит обещание.
Но Джей был человеком слова. Он обещал, что никогда не полюбит меня. Что он подарит мне секс, который навсегда запечатлеется в моем существе. Что, когда все закончится, мы никогда не увидимся, а он не будет обо мне вспоминать.
Он не обманул меня. Не обманул меня в этом соглашении, не забил мне голову мыслью о том, что мы когда-нибудь станем чем-то большим. Это делала лишь я. С самого начала. Хотя изо всех сил старалась убедить себя, будто я из тех женщин, которые выйдут из такого положения невредимыми.
Но не я. Я не какая-то там сильная и непробиваемая. Даже вся моя одежда была мягкой, нежной, шелковистой.
У меня была чистая душа.
А теперь ее будто кто-то пропустил через мясорубку.
Наверное, Джей.
Или я сама виновата.
Судьба по какой-то причине сделала это назло. Заставила пройти через всё с тех пор, как встретила его. Заставила узнать о себе то, чего я никогда бы не узнала, если бы он не вошел в мою жизнь. Заставила упасть в уродливую, извращенную и запретную любовь. Любовь в духе Шекспира. Обреченная любовь.
И я вышла из нее разорванной, запятнанной и навсегда разрушенной.
Судьба облажалась.
Настоящая сука.
Но потом она дала мне кое-что всего через несколько часов после того, как я вернулась в свою квартиру, открыв бутылку вина. Телефонный звонок, кому-то нужен стилист для громкого телевизионного шоу, снимаемого на другом конце света.
— Я знаю, шансы невелики, что кто-то сможет бросить все и сесть на самолет в Новую Зеландию, — заявил режиссер. — Но мы облажались из-за какой-то дивы, которую не следовало нанимать, и мы готовы предложить вам дополнительные двадцать процентов, чем ей.
— Я буду там, — сказала я, думая о Новой Зеландии, стране на другом конце света.
За эти несчастные часы я обдумывала, как, черт возьми, существовать в том же городе, что и Джей.
Ответ был прост.
Никак.
Я сбегу.
Именно это я и сделала. Сорок часов спустя я сидела в бизнес-классе, запивая снотворное шампанским и глотая кислоту разбитого сердца, надеясь, что судьба приготовила для меня что-то еще, кроме страданий.
Джей
Он не мог пойти в один из своих кабинетов с яростью, бурлящей в венах. С ненавистью. На себя. На Стеллу за то, что она заставила его чувствовать. За то, что заставила его полюбить ее.
Но этого было недостаточно. Да, она могла любить злые вещи. Но он не мог ответить ей взаимностью. Не полностью.
Поэтому вместо того, чтобы идти в офис, он пошел туда, где держал людей, которые предали его. Людей, которые пытались забрать то, что принадлежало ему. Мужчину, который изнасиловал Диану.
Джей долгое время поддерживал в нем жизнь, специально для того, чтобы этот человек желал ему смерти.
Сегодня Джей исполнил это желание. Джею нужно было кого-то прикончить. Ему нужна была кровь на руках.
И именно своими окровавленными руками он поднял разорванный клочок бумаги, который лежал на той стороне кровати, где раньше спала Стелла. Красные пятна размазались по белому листочку, когда он читал слова.
Будь осторожен, по моим мечтам ступаешь ты.
КОНЕЦ
«Я никогда не полюблю ни одного другого мужчину так сильно и беззаветно, как люблю тебя. Ты просто яд. От которого я никогда не избавлюсь»
Продолжение в книге «Истина святых».
Notes
[
←1
]
Джимми Чу и Кристиан Лабутен — основатели компаний по производству обуви.