— У меня нет налички, — прохрипела я. — Но сумочка стоит кучу денег. Возьми её.
Сердце заколотилось в горле, ужас пробежал по всему телу. Я застыла на месте. В такие моменты нужно пытаться драться, с ножом у горла? Каковы шансы, что он действительно воспользуется им? У меня больше шансов выжить, стоя смирно, или если буду сражаться?
— Мне не нужна твоя гребаная сумка, — прорычал он.
Стало совершенно ясно, чего он хотел, когда его рука — та, что не держала нож, нащупала мою грудь. Сильно. Болезненно.
Холодный, тошнотворный ужас поселился в глубине моего живота. Изнасилование. Он меня изнасилует. У моей шеи нож. Я позволю ему изнасиловать себя в надежде, что он не пырнет меня ножом? Не убьет меня?
Или нужно бороться? Пойти на риск, и, возможно, я истеку кровью или умру, но меня не изнасилуют таким ужасным образом?
Мы на улице, которая, к сожалению, не была оживленной в ночное время. Ричард и Карл, скорее всего, сегодня вечером в каком-нибудь модном ресторане, а Эверли, наверное, на вечеринке. Если нет, то она приняла валиум, и не проснётся даже в ураган. В доме еще живут несколько людей, с которыми время от времени сталкивалась, часто устраивая вечеринки, из-за которых соседи ворчали. Где они сейчас?
Где хоть кто-нибудь?
Его руки продолжали двигаться, болезненно ощупывая, и стало очевидно, что никто не придет, чтобы спасти меня. Я не спасусь. Этот ужас случится со мной. Этот ужас, который, как я думала, случался только с другими женщинами.
Где-то читала, что жертвы сексуального насилия иногда мысленно уходят куда-то в другое место. Мозг защищал их от ужаса, через который проходило тело.
Я ничего такого не чувствовала.
Всё произошло в мельчайших деталях. Запах его дыхания, мятный с чем-то горьким. Его дорогой одеколон. Не такой, какой можно учуять на насильнике. Как будто все насильники пухнут лишь потом и алкоголем.
— Пожалуйста, прекрати, — прошептала я, когда его руки начали возиться с моим нижним бельем.
— Заткнись нахрен, — прорычал незнакомец.
Я затаила дыхание. Меня изнасилуют. Измучают. Его пальцы были сухими и сильными.
Но потом я перестала их чувствовать.
Его тело больше не прижималось к моему, ножа у шеи не было. Но запах одеколона остался. Прилип к моей коже, просачиваясь сквозь поры.
Внезапно тут оказался кто-то еще. Об этом стало понятно, когда я услышала удары, сопровождаемые стонами боли. Это происходило всего в нескольких футах от меня. Это было ужасно. Я никогда раньше не видела такой безудержной, плотской жестокости. Мужчина, который собирался изнасиловать меня, теперь лежал, истекая кровью, на тротуаре. Не знаю, жив ли он, но не могла найти в себе сил, чтобы это выяснить.
Фигура двинулась ко мне — человек, который мог или уже убил моего потенциального насильника, человек, который появился здесь, чтобы спасти меня. Он был крупным. Мускулистым. Одет во все черное. Кровь на костяшках пальцев. На этом я зациклила внимание.
— Это должно быть на мне, — сказала я, всё ещё прижимаясь к стене.
Мужчина медленно, почти нерешительно двинулся ко мне. Якобы он не представляет угрозы? Не могла понять — это из-за грохота сердца и ослепляющей боли, пронзившей мою голову.
— Кровь, — продолжила я. — Она должна быть на моих костяшках пальцев. Я должна была дать ему отпор.
— Он приставил нож к твоей шее, — проворчал мужчина.
Я моргнула, глядя на него. Мягкий, глубокий голос. В нём было что-то знакомое. Могла бы догадаться раньше, если бы не была в шоке, наблюдая за тем, как кого-то убивают.
— Я знаю тебя, — объявила я. Голос дрожал, и я ненавидела это. Хотела, чтобы он был ровным, сильным. Я должна быть сильнее, не чувствуя, что вот-вот развалюсь на части и блевану.
Мужчина ничего не сказал, пока его глаза скользили вверх и вниз по моему телу. Оценивая. Какова бы ни была его причина, я не могла выносить этот взгляд. В этот момент я была обнаженным нервом. Мужчина доказал, как легко он мог что-то у меня украсть. Как быстро он мог навсегда изменить меня и мою жизнь.
Что, чёрт возьми, мне делать в такой момент? В момент, когда меня чуть не изнасиловали? Со всех ног побежать в квартиру, где у меня дерьмовый замок, отделяющий от остального мира?
Или поблагодарить этого человека? Может, позвонить в полицию?
Зои знала бы, что делать в подобной ситуации. Я тосковала по своей лучшей подруге, по её сильному, успокаивающему и безопасному присутствию.
Мужчина принял решение за меня, поднеся телефон к уху. Пусть звонит в полицию, хорошо, что мне не придётся говорить об этом. Кроме того, истекающий кровью хипстер на тротуаре ещё не двигался, ему нужна скорая помощь или мешок для трупов.
А моему защитнику попадёт за то, что он убил его? Это же не совсем самооборона, да? Придётся позвонить Ясмин и попросить её помочь. Самое меньшее, что я могла сделать — поблагодарить этого парня.
— Так далеко я не зашел, — сказал мужчина в трубку.
Я нахмурилась. Разве это говорят оператору девять-один-один? Почему он не проинформировал их о ситуации, не вызвал полицию и скорую помощь? Или, может быть, он уже сказал это, а я пропустила мимо ушей. У меня сотрясение мозга?
Мужчина сделал паузу.
— Дышит. С трудом.
Наверное, он говорит о человеке на тротуаре. Может быть, хорошо, что тот не умер. Но удовлетворенной я себя не чувствовала. Что-то тёмное внутри меня хотело двинуться вперед, взять нож, который прижимался к моей шее, и заколоть подонка до смерти.
— Будем через пятьдесят минут. Может быть, меньше, в зависимости от пробок, — продолжал говорить мужчина. — Понял. — Его глаза обратились ко мне, когда он повесил трубку. — Тебя тошнит?
Я моргнула, обдумывая его вопрос. Задал он его без особых чувств или эмоций, и даже не спросил, всё ли со мной в порядке. Разве это не первый вопрос, который задают женщине после такой ситуации?
Сделав глубокий вдох, я поймала себя на том, что рада отсутствию такого вопроса, и мне не придётся отвечать на него. Потому что я определённо не в порядке. К счастью, меня не тошнило.
— Нет, — прохрипела я, голос всё ещё был слабым.
Незнакомец кивнул один раз.
— В машину. — Его голова повернулась в сторону тротуара, где дальше по улице была припаркована чёрная машина.
Я перевела взгляд с машины на него, пытаясь понять, что он имеет в виду.
— Хочешь, чтобы я села с тобой в машину? С незнакомцем, который только что избил человека до полусмерти? Это… — Я замолчала, глядя на тротуар вместо того, чтобы смотреть внутрь себя. Я не смогу с этим справиться. — Это место преступления, нельзя его покидать. — Теперь мой голос звучал твёрже. Не так уж сильно, но хоть что-то.
— Не беспокойся об этом, просто садись машину.
Я выпрямила спину, готовая сразиться с этим человеком.
— Я не сяду с тобой в машину. Я, бл*дь, понятия не имею, кто ты такой.
— Ты знаешь меня, — спокойно ответил он.
Я нахмурилась, память прояснилась, когда сердцебиение пришло в норму. Да, я знаю его. Карсон, да? Человек из «Клатча», тот самый, который проводил меня до лифта.
И вот теперь он здесь. Спас меня от изнасилования и потребовал, чтобы я села в его машину.
— Я знаю лишь то, что ты вытащил меня с танцпола в ночном клубе, а твой босс предложил мне сексуальное соглашение, хотя мы виделись впервые, — огрызнулась я, скрестив руки на груди.
Ненавидела то, какой беззащитной чувствовала себя там, на улице, в одежде, которая утром была очень удобной, но сейчас казалась совершенно отвратительной на моей коже. Даже моё собственное прикосновение вызывало у меня отвращение. Я хотела в свою кровать. Посмотреть сериал «Девочки Гилмор». Попить вина, дешёвого, розового, сладкого. Одеться в пижаму, шёлковую, возмутительно дорогую, в которой я почувствую себя на миллион баксов.
Но вот я стою на улице, в одежде, в которой на меня напали, всего в нескольких футах от человека, который это сделал, и в разгар общения с другим мужчиной, который хотел усадить меня в машину, чтобы отвезти меня…