И потому торговые связи были так важны. Потому торговые соглашения становились первым шагом на пути к союзам и коалициям, прокладывали пути для будущих контактов или закрепляли уже существующие. И потому торговля всегда оставалось скользкой и хрупкой дорожкой, на которой каждый в первую очередь искал собственную выгоду. Понятия чести и верности здесь не были значительны, долг и порядочность отходили на второй план, а главным становилось получение более выгодного положения. Практически та же политика, только выстроенная на вечной погоне за наживой, а не на крови.
За те дни, что прошли среди стен древней орбитальной крепости, Тристанский баронат серьезно укрепил свое положение за пределами Рейнсвальда. При всех своих промышленных мощностях, могущественных армиях и высоких стенах городов ни один феод не сможет долго продержаться, оставшись без рынков сбыта и притока капиталов. Эдвард понимал это так же ясно, как и собственное дыхание. И потому всеми силами старался закрепить существующие отношения и создать новые. Поставки вооружения, высокоточных технологий, продуктов автомобильной промышленности и кораблестроения шли в обмен на редкоземельные металлы, минералы и программное обеспечение.
Феод мог многим себя обеспечить. В мирное время его заводы выпускали практически все необходимое для того, чтобы граждане не бедствовали, но в военные времена, когда приходилось полностью перестраивать экономику, как внутреннюю, так и внешнюю, все изменялось радикально. Феоду нужны были резервы, нужны были надежные пути торговли, нужны были союзники, к помощи которых можно прибегнуть без страха предательства. Именно те контракты, что подписывались за время переговоров, позволяли взглянуть в будущее уже не с таким страхом, как прежде. Тристанский баронат закреплял свои позиции и даже подвинул некоторых конкурентов. А кое-что из представленного стало даже принципиально новым и невиданным прежде. Ничто не заставляет так надежно следовать договоренностям, как понимание неотвратимого возмездия в случае их нарушения.
«Викинги». Появившиеся перед камерами, снимавшими представление, впечатлили всех без исключения. Сверхтяжелые танки, по своей массе и габаритам уже близкие к малым боевым кораблям, считались тупиковой ветвью развития технической мысли. Слишком неповоротливыми и уязвимыми они могут стать, слишком сложными и дорогими для производства, слишком узкими для использования. Только в эти дни «Викинги» доказали обратное.
Технологии, выкупленные у Реструкторов и адаптированные мастерами бароната, позволили создать боевые машины, ставшие не столько передвижными крепостями, сколько стальным кулаком, не знавшим препятствий. Эти танки не знали себе равных на поле боя, и их появление превратило избиение дикарского конвоя в настоящую бойню. Всего лишь три машины, оказавшиеся в пустошах, произвели больше разрушений, чем несколько подразделений тяжелых танков. Орудия главного калибра в центральной башне выжигали целые кварталы, не оставляя после взрыва ничего, кроме пепла и воронок с расплавленными краями, а вторичное вооружение позволяло быстро и эффективно уничтожать практически любую бронетехнику и живую силу противника.
Эдвард Тристанский, один из тех, кто первым предложил идею создания подобного танка, в тот день сполна насладился реакцией своих гостей, увидевших вживую столь разрушительную силу. На земле у «Викинга» не существовало соперников, и разве что орбитальная бомбардировка могла его уничтожить.
— Прекрасные машины. — Заметил Линк во время демонстрации стоявший рядом с Эдвардом. — Я не рассчитывал на подобное, но ты все равно меня смог удивить. «Викинги» смогут изменить баланс сил в наземных операциях. А это откроет новую гонку вооружений в Рейнсвальде.
Линк Кессерилд, личный представитель Остезейского бансковского союза Рейнсвальда, крупнейшей конфедерации феодов в королевстве. Один из немногих людей, которых Эдвард осмеливался называть другом и к кому относился хоть и как к равному, но с доверием, словно зная, что не будет обманут. Молодой наследник одного из графских родов, вошедших в состав Остезейского Союза, достаточно влиятельного и древнего, чтобы получить честь представлять своих сюзеренов при дворе столь значимого клиента, как Тристанский баронат.