Порт продолжал работать. Огромные причальные зоны каждые сутки принимали и отправляли корабли тристанских эскадр, стыкующиеся или улетающие по регулярным маршрутам патрулирования или в отдельные экспедиции. Десятки тысяч тонн грузов, снаряжения и оборудования, тысячи людей и киборгов ежедневно проходили погрузочные зоны, загружались или, наоборот, выгружались из раскрытых люков корабельных трюмов, похожих на беспросветные зевы пещер.
Воздушные причалы, титанические структуры из стали и армированных конструкций, удерживали статуи полуобнаженных колоссов, вырезанных из цельного гранита. Километры сталепласта и керамита стен портовых сооружений, скрытых в пещерах, пропадали вдали в окружающем полумраке, слабо освещенном прожекторами и контурными огнями. А еще дальше, за открытыми шлюзами, отделяющими скрытую под скалами воздушного острова гавань, в пустоте Открытого Пространства мелькали сигнальные огни орбитальных лихтеров и челноков. Там же, практически на границе портовой территории, висела платформа дрейфующего причала, где в эти минуты корабли экспедиции готовились к старту. В поглощающем все абсолютном мраке небес каждый огонек казался ярким и хорошо заметным, сверкая как сигнальный маяк.
Лишенные солнца и звезд небеса оставались сплошной тьмой, в которой тонули искусственные огни. Конструкция дрейфующего причала, смонтированная специально для подготовки экспедиции, выглядела гроздью ярких огней, сверкающих, как улицы столицы в праздничный день. Вокруг центральной оси и между колец сервисных модулей и баз ремонтных дронов тянулись длинные складные причалы, возле которых дожидались сигнала к отправке корабли исследовательской эскадры.
— Господин барон, — неожиданно добавил адъютант, включившись в разговор и обратив на себя внимание. Как и все ему подобные, неизменно сопровождающий барона киборг когда-то был человеком, но более не имел ни собственной воли, ни сознания. Подобных ему лишали даже лиц, на их месте оставалась только стальная пластина с единственным тонким разрезом визора, ярко сияющим зеленым огоньком в стандартном режиме. Остальную часть головы покрывали торчавшие детали многочисленных имплантатов, превращающие человека в универсального киборга, ценного помощника для дворянина, заменяющего сразу десяток живых сотрудников. За самые страшные преступления, вроде дезертирства или педофилии, живых людей превращали в киборгов, не давая умереть, но и не позволяя больше жить. За стальной маской, закрывающей лицо, пряталась история живого человека, бывшего когда-то подданным бароната, но теперь лишенного права даже на смерть.
В остальном же адъютанты выглядели так же и носили ту же форму, что и остальные члены свиты. Только вместо серебряной вязи на левом рукаве, у них знаком отличия служила единственная золотая полоса — от края рукава до локтя. Повернув голову, чтобы уловить визором взгляд барона, адъютант механическим голосом сообщил:
— Поступило сообщение, что в порт прибыл наследник титула и в настоящее время направляется к вам.
— Удивительно, он все-таки успел, — барон усмехнулся и глянул на сира Де Андрила. — В этом он действительно похож на меня. Если на что-то решился — сложно остановить.
— Господин барон, он похож на вас гораздо больше, чем вы можете себе представить. Я возьму на себя смелость заметить, что порой господин барон чересчур строг к сыну. Его заслуги выше всяких похвал, немногим в такие годы удалось заслужить уважение и в войсках, и при дворе.
— Только ему об этом не говорите, — Тристанский барон снова опустил взгляд к планшету, пикнувшему о входящем сообщении. Долгий путь в неизведанное требовал тщательного планирования и расчетов, в которых нет места случайным решениям. Словно единый механизм, команда экспедиции должна моментально реагировать на приказы своего руководителя, выполняя их быстро и без каких-либо промедлений из-за нехватки ресурсов или снаряжения. Барон, проверяя бегущие столбики цифр и не отрываясь от них, добавил: — Эдвард действительно заслуживает большего уважения, чем ему дано дома, но я не хочу, чтобы он сам считал свои заслуги предметом гордости. Стремление совершенствоваться должно произрастать из желания превзойти собственные достижения, а не из жажды пустой похвалы. Он мой наследник и, возможно, ему предстоит закончить то, что начинается сегодня. Нельзя позволять эмоциям руководить его действиями. Хотя иногда я жалею, что его мать не дожила до этого дня…