Корпус тяжелого крейсера казался совсем крошечным, когда корабль подлетал к древним ангарам, частично расчищенным и вновь подготовленным для приема кораблей. Археологические и исследовательские команды работали на обнаруженной станции уже несколько лет, немало изучив и сделав множество удивительных открытий. Кое-что оставалось непонятым, что-то слишком затратным и неактуальным, но что-то было понято, изучено и использовано, толкнув на десятилетия вперед многие перспективные разработки. Крейсер практически на одних только маневровых двигателях и силе притяжения подходил к частично раздвинутым створкам ворот внутренних ангаров.
— Сообщите барону, что мы прибываем, — обернувшись, приказал капитан одному из адъютантов. Киборг приложил руку к груди и кивнул, прежде чем покинуть мостик. Перелет закончился, а в дальнейшие планы офицеры не были посвящены.
Эдвард, когда корабль вышел из прыжка, находился в своей каюте вместе с Лейной Кейнивал. Барон открыл глаза в тот миг, когда они проходили пространственный барьер. Обостренные чувства отреагировали в момент перехода, заставив проснуться буквально через час после того, как он впервые прикрыл глаза. Он еще пару минут лежал с мирно посапывавшей на плече Лейной, вспоминая, что ему снилось.
Сновидений, если такие у него вообще и случались, он не мог запомнить, в памяти после сна сохранялись только воспоминания о прошлом. Одно из последствий имплантирования контактов для нейроинтерфейса, затрагивающее отвечавшие за такое зоны мозга. В памяти снова всплывали картины событий в Такийской провинции. Засевшие глубоко в голове моменты тех дней возвращались снова и снова ночными кошмарами. Яркие образы, врезавшиеся в сознание и остававшиеся перед глазами даже еще некоторое время после пробуждения, никак не желали оставаться в прошлом. Эдвард хотел бы их забыть, но никак не мог, сколько бы ни старался.
Он снова видел первые дни событий в Такии, случившиеся после Разлома. Эвакуация столицы провинции после того, как ситуация окончательно вышла из-под контроля. Королевские войска, поднятые по тревоге, вошли под охваченные огнем городские купола с тяжелой техникой, когда местные силы обороны перестали существовать. Они пытались хотя бы отвлечь противника на себя и дать гражданским чуть больше времени. А в результате такая операция вылилась в масштабную бойню, проредившую личный состав полков через одного. Тяжелая техника оказалась бесполезной в условиях тесной городской застройки и перекрытых завалами улиц. Отсутствие единой линии фронта и опасность появления противника даже в уже зачищенных кварталах заставляло отряды действовать автономно, порой в условиях изоляции от остальных сил. А орда вторжения продолжала лезть вперед, не считаясь с потерями, сметая взвод за взводом.
Командование в те дни еще не осознавало всей серьезности ситуации, а центральный штаб Такии оказался уничтожен в первые часы после открытия Разлома. Связи между полками не осталось, координации с флотом тоже. Многие решения офицерам приходилось принимать самостоятельно, на свой страх и риск. И немало хороших парней погибло, банально не успев разобраться в ситуации.
Перед глазами Эдварда снова встала картина горевшего города с заваленными трупами улицами. Группа под его командованием вела бой в полуразрушенном торговом центре, заставив изменить маршрут движения крупной стаи противника. Кем являлись те существа, тогда еще никто не знал, и их вид пробуждал в душе первобытные страхи, на генетическом уровне сохранившихся с тех времен, когда человек боялся тьмы и придумывал демонов, какие там могут обитать.
До сих пор исследователи ломали головы, с чем тогда столкнулись элитные силы королевской армии. Эдварду по большому счету наплевать, кого он убивал. Достаточно факта, что у них шла кровь. Уродливые и искореженные, словно со снятой кожей, они были больше и крупнее любого человека, превосходя и в силе, и в скорости. Вместо лиц вытянутые пасти с длинными кривыми зубами и сияющие безумием и ненавистью красные глаза, вместо рук длинные когти, торчавшие из вечно кровоточащей плоти, вместо оружие — сила и неуязвимость берсерков, врубавшихся в ряды врагов и сминая собственным весом. Они умирали, но все равно продолжали бежать, даже не реагируя на раны, способные свалить с ног любого другого. Лишь разорванные на части и расстрелянные в клочья, эти твари переставали двигаться.