В трубке послышался какой-то шум и возня, и Мэг не удивилась, когда затем раздался голос ее сына:
– Элен такая глупая, она не понимает, что я слишком взрослый, чтобы кататься с горок!
Мэг вздохнула. За последний год Тедди действительно повзрослел, даже слишком быстро. Она понимала, он скорбит по отцу на свой лад и считает своим долгом взять на себя его роль, и как могла пыталась ему помочь, вместе с тем стараясь, чтобы Тедди все-таки вел себя как маленький мальчик.
– Тебе понравилось в аквапарке?
– Ужасно понравилось! А еще миссис Феннистон разрешила мне купить три хот-дога.
– Я рада. – Такой разговор куда больше подходит для десятилетнего мальчика.
– С тобой хочет поговорить Саманта.
– Мама, вчера ночью у меня болел живот, но миссис Феннистон мне помогла.
– Детка, тебе уже лучше?
– Да.
– Вот и хорошо. Я по тебе соскучилась. – Мэг так крепко сжала телефонную трубку, что, наверное, могла бы ее раздавить.
– Агамеммема вырвало, – сообщила Саманта.
Агамемноном (Саманта все еще не научилась выговаривать сложное имя) звали огромного, фунтов в двадцать весом, кота миссис Феннистон, который чувствовал себя в доме полноправным хозяином.
– Я вас всех люблю, – добавила Мэг, мечтая обнять всех своих детей сразу и никогда не отпускать их от себя.
– Миссис Феннистон сказала, что он наглотался своих волос.
Мэг рассмеялась, хотя в глазах у нее стояли слезы. Похоже, дети прекрасно обходятся и без нее.
– Саманта, передай, пожалуйста, трубку миссис Феннистон.
– Пока, мамочка, я люблю тебя.
– Ну что, дорогая, вам полегчало? – спросила миссис Феннистон.
– Да, спасибо, просто не знаю, как вас благодарить.
– Пустяки, мне не трудно. Я чувствую себя так, будто помолодела лет на десять.
– Я попытаюсь вернуться поскорее, может, дня через два. Мне правда жаль, что приходится задерживаться, но иначе нельзя, возникли кое-какие сложности. – И это еще очень мягко сказано!
– Сообщите нам, когда будете возвращаться, и мы встретим вас в аэропорту.
– Спасибо.
– Мне пора прощаться, я обещала детям, что они смогут построить лимонадный киоск.
– До свидания, миссис Феннистон. – Следовало бы сказать «миссис Ангел», подумала Мэг. Закрыв глаза, она шепотом вознесла молитву за здравие этой доброй женщины.
Собираясь повесить трубку, Мэг услышала на линии какой-то щелчок. Она заволновалась, посмотрела на телефон, оглядела комнату. Неужели ее разговор кто-то подслушивал? Покачав головой, Мэг встала и направилась к двери.
В коридоре за дверью она увидела Понтье-старшего. Старик сидел в своем инвалидном кресле и смотрел во двор в большое, от пола до потолка, окно. Вид у него был хмурый, брови почти сошлись на переносице. Заметив Мэг, он пристально взглянул на нее.
В сущности, старик – неплохой человек, только чересчур властный. Убедившись, что нигде поблизости от инвалидного кресла не видно телефона, Мэг вздохнула с облегчением. Может, на самом деле никакого щелчка в трубке не было, просто у нее разыгралось воображение, подстегиваемое чувством вины? Она принужденно улыбнулась.
– Я готова ехать с Паркером.
Старик хмыкнул и поднес к лицу правую руку. Когда он это сделал, Мэг разглядела, что из кармана в подлокотнике кресла торчит переносная телефонная трубка.
– Как только вы вернетесь из Миссисипи, – сказал глава клана Понтье, – я хочу, чтобы вы пришли ко мне. Мне нужно поговорить с вами о ваших детях. Наедине.
Глава 7
Наедине? Означает ли это, что старик пока не намерен делиться своим открытием с родственниками? «Вероятно, так и есть», – думала Мэг, поскольку на лице патриарха Понтье вместо ожидаемого и вполне понятного гнева прочла нечто вроде невольного уважения.
– Теперь мне ясно, почему вы согласились сообщить новость Гасу.
Мэг улыбнулась старику, но не удержалась от колкости:
– А вам раньше никто не говорил, что подслушивать – очень дурная привычка?
Старик издал короткий смешок:
– Как бы не так, говорили. Но те, для кого успех гораздо важнее хороших манер, утверждали также, что, подслушивая, можно узнать массу полезного о конкурентах. Естественно, речь шла о бизнесе.
– Естественно.
Мэг сгорала от любопытства. Много ли он подслушал? Сколько из того, что услышал, он оставит при себе?
– Э-э…
В это самое время на лестнице, расположенной в дальнем конце коридора, послышались шаги Паркера, и Мэг замолчала.
Потрясающе! От семьи Жюля она узнала о своем так называемом муже вполне достаточно, поэтому заключила: Паркер никогда не поверит, что его брат женился на вдове неизвестного происхождения с тремя детьми – будь то даже пример великой любви с первого взгляда. Человек, отправивший собственного десятилетнего сына в закрытый пансион, не самый подходящий кандидат на роль любящего отчима трех малолеток.
Помня, как высокомерно Паркер вел себя в отеле, когда подверг сомнению честность ее мотивов и обращался с Мэг, как с девушкой по вызову, она вовсе не хотела, чтобы у него снова проснулись подозрения. С тех пор как Мэг вошла в этот дом, Паркер показал себя совсем с другой стороны, держался весьма любезно и мило. Для Мэг это было неожиданностью. И очень приятной.
Паркер на ходу натягивал черные кожаные перчатки. Он был в темно-синем плаще. Мэг заметила, что у него через руку перекинут ее плащ.