Гнездо, по сути своей обычная яма для проведения боев до смерти, пользовалась огромной популярностью как среди жителей Дезерт-Эну, так и среди испорченной и богатой знати из других государств. Тем более, как говорили, представления занимали весь день, и зрителям предоставляли комнаты для ночлега за отдельную плату. Недостатка в зрителях не было. Огромный комплекс с ареной в центре, гостевыми комнатами с одной стороны и камерами для цирковых собачек с другой стоил немалых денег при постройке, но окупился буквально сразу же. Вот чего не хватает современному обществу! Бойцов приобретали по всему континенту законным и незаконным способом, и многие закрывали на это глаза.
В очередной раз Ева со злостью вспомнила Квинта. Сволочь, он нашел способ еще и заработать на ней! Кто бы сомневался, что такая жадная тварь упустит возможность набить свой кошелек. Наверняка она не первая, кто оказался здесь по его вине. Но если подумать получше, прибыль не может быть его основным мотивом. Ведь он заплатил за оружие в два раза дороже, чем мог бы. И эти слова про давние счеты с ее отцом… Получается, таким образом он хочет отомстить Леви?
Настроение было такое поганое, что впору расплакаться, но слезы не появлялись, и Ева бессильно лежала в темноте камеры. Как назло, сон тоже не шел. Вскоре отступили и лишние мысли, в голове как будто клубился туман. Ева начала привыкать к этому состоянию. Так было проще всего.
Время летело незаметно, и ушибы перестали беспокоить. Ева представляла, что видит перед собой не серые каменные плиты, а ночное небо.
От той наивной и доверчивой девочки с добрыми намерениями и живыми глазами не осталось ничего.
Тем временем по коридору и всем прилежащим помещениям разнеслось эхо шагов. Топот множества босых ног. Голоса - высокие, низкие, веселые и грустные, спокойные и возбужденные. Слышалось звяканье замков, скрип металлических решеток. Этот гул прошел волной и постепенно схлынул, когда люди разбрелись по своим камерам. Теперь можно было услышать лишь тихие разговоры и возню.
Камера Евы не стала исключением. Стоило охране удалиться - их шаги были звонче из-за наличия обуви - как около Евы тут же присела на колени девушка, склонилась над ней и шепотом заговорила:
-Я так рада, что ты проснулась! Тебя привезли ночью. Утром, когда я ушла, ты все еще спала, а когда я зашла сюда перед общественными работами, тебя уже не было. Ты, наверно, ходила к Констансу? Он тебя запугивал?
Ева ничего не ответила, но соседка по камере словно не обратила на это внимания. Так же шепотом она продолжала:
-Мое имя Хильд, но здесь меня называют Нарцисс.
Девушка выглядела немногим старше двадцати. Она оказалась обладательницей медно-рыжих волос и веснушек, большогоколичества синяков и ссадин на руках и ногах и шрама от края правого глаза до середины щеки. Но Ева, конечно, не могла ничего этого видеть, ведь она лежала лицом к стене.
-Я подслушала разговор охраны ночью. Тебя зовут Ева. Евангелина - красивое имя. А как тебя назвал Констанс?
Снова молчание.
-Я понимаю, тебе сейчас должно быть очень тяжело, - прошептала Хильд-Нарцисс, которая не привыкла отступать перед трудностями, - но нужно жить дальше! Да, у нас у всех очень мало шансов, но все же… - Девушка немного помолчала. Думала, что еще сказать. У нее появилась догадка. - Ты не знала, что попадешь сюда, так ведь? Тебе больно, потому что тебя предали люди, которым ты доверяла.
-Отвали, - сквозь зубы прошипела Ева. Под ее злобой явно скрывалась горечь. Хильд попала в самое яблочко.
Но девушку не расстроил такой ответ. Она знала, что на правильном пути.
-Извини… Здесь примерно половина людей, которые попали сюда незаконно. И я в их числе. Кстати, всего нас около сотни. Хотя каждую неделю наш состав меняется в пределах двадцати человек. Вот и две мои предыдущие соседки… облажались, так что уже больше недели я здесь одна. Поэтому я рада, что тебя поселили ко мне. В нашем блоке мы с тобой - единственные девушки. В Гнезде их вообще очень мало. Ну то есть не то, чтобы мало, они просто не задерживаются.
Хильд немного помолчала, подбирая слова. Мысленно она выбранила себя за то, что сказала такое в первый же день. Не было секретом, что женщины умирали здесь достаточно часто. Иные держались до двух-трех месяцев, то есть пять-шесть поединков, и на это было несколько причин. Хильд боялась еще больше расстроить этим свою новую подругу, поэтому оптимистично добавила:
-Я здесь уже полгода. Провела одиннадцать поединков. С одной стороны, это хороший результат - не все мужики на такое способны! А с другой… все вокруг дохнут как мотыльки. Как гребаные мотыльки, которым отпущен срок для жизни длиною в месяц.
Она замолчала на некоторое время, думала, какую бы тему еще затронуть.
- Ты, наверно, не знаешь, как здесь все устроено? Я тебе расскажу.
Хильд уселась поудобнее за спиной Евы (та до сих пор не соизволила повернуться) и начала повествование. Тихо, но уже не шепотом.
-Как я уже говорила, в Гнезде около сотни собачек - нас, мы разделены на четыре блока. В каждом блоке по шесть камер и свой надзиратель. Нашего зовут Аским. Он решает бытовые вопросы, следит за нами на тренировках и общественных работах вместе с другими стражами. Мы все делаем блоками. А когда наступает день представления, Констанс отбирает по несколько человек с каждого блока, которые будут участвовать, а остальным разрешается смотреть или оставаться в камерах. Обычно в день выступают десять пар, то есть двадцать человек, так что, пока до тебя дойдет очередь в следующий раз, может пройти неделя, две или три, всегда по-разному. Я обычно участвую в каждом пятом или шестом представлении. Так что все не так уж и плохо, - Хильд попыталась приободрить Еву, хотя сама с трудом поверила своим словам. - Кстати, не удивляйся, тут много чего называют не своими именами. Представление - это бойня, облажаться значит умереть, а рабы для забав богачей - собачки. Даже и сам Констанс нас так называет. А наши новые имена - это как дурацкие клички для животных. Поэтому, как бы там тебя ни назвали, я буду звать тебя твоим настоящим именем. Хорошо, Ева?
Ева-Эдельвейс не ответила. Как и ожидалось. Хильд вздохнула и поднялась с пола.
-Никто до сих пор не удосужился принести нам еще один матрас, так что придется напомнить. Этой ночью нам с тобой пришлось спать на одном матрасе, хотя так было даже теплее. Да и ты не возражала.
В ее голосе прозвучала улыбка. Хильд вплотную прижалась к решетке камеры и позвала несколько раз:
-Господин Аским! - с каждым разом все громче, пока не услышала хлопанье двери.
Вскоре перед камерой появился загорелый человек с пухлыми руками и выпуклым животом. С недовольным выражением он заговорил:
-Ну чего ты, Нарцисс? - в его речи явно чувствовался акцент уроженца Дезерт-Эну.
-Господин Аским, у нас только один матрас на двоих.
-А, я уже забыл, что у тебя появился соседка. Сейчас принесут твой постель.
-Большое спасибо, - сказала Хильд вслед уходящему надзирателю, а затем обернулась к Еве. - В принципе, Аским не такой уж плохой по сравнению с остальными надзирателями.
Через несколько минут мужчина охранник приволок в их камеру соломенный тюфяк, который Хильд расположила на расстоянии шага от Евы. Еще через некоторое время начали раздавать ужин. Миска каши и два кусочка хлеба на человека. В это же время наполняли водой глиняные сосуды, стоящие в каждой камере. Хильд протянула миску Еве.
-На, поешь. Ты и так очень худая. И, наверно, давно не ела.
Но девушка не шевельнулась, и Хильд со вздохом поставила миску возле ее матраса. Когда она прикончила свою порцию, сказала:
-Тебе лучше поесть, а то скоро начнут собирать посуду.