Когда проснулась утром, Тома уже не было.
На его стороне стояла бутылка зеленой жидкости для мытья посуды с запиской. Очень четкие заглавные буквы, все одного размера:
«Я НЕ ХОТЕЛ БУДИТЬ ТЕБЯ, ЧТОБЫ УЗНАТЬ НОМЕР ТВОЕГО МОБИЛЬНОГО. НО УВИДИМСЯ НА ЗАНЯТИЯХ НА ТОЙ НЕДЕЛЕ. СПАСИБО ЗА УЖИН. Я НАДЕЮСЬ, В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ ТЫ ПОЗВОЛИШЬ УГОСТИТЬ ТЕБЯ».
И хотя Том Уилкинс во многих отношениях был моей полной противоположностью – причем настолько, что и сам не представлял, – я с нетерпением ждала встречи.
Дождь уже перестал.
Ночь черна.
Ни одной звезды.
Это хорошо.
Сложнее нас заметить.
Не поднимай голову, говорю я себе.
Иди быстро.
Не опоздай.
Глава 3. Том
Цифры – которые всегда были единственной константой в моей жизни – мучили меня целую неделю после вегетарианского ризотто. Они отсчитывали сами себя в моей голове.
«Шесть дней и двенадцать часов, и я снова увижу Сару-с-солнечной-улыбкой».
«Шесть дней и пять часов».
От фактов – которые всегда были моими друзьями – голова шла кругом.
«Она не в твоем вкусе».
«У вас нет ничего общего».
«Я хочу переспать с ней».
«От ее улыбки я свечусь изнутри».
«Она курит марихуану».
Я со школы был против наркотиков. И с тех же пор поклялся поступать правильно. Этот принцип относился не только к наркотикам, но и к жизни в целом. Я должен был держать себя в руках. Иначе мог бы совершить еще одну ужасную ошибку.
Так и к чему же мне такая женщина, как Сара Винсент?
– Ты втрескался, Уилкинс, – ответил Хьюго, когда я рассказал ему. Он был моим лучшим другом. Или, точнее, единственным другом. Наша дружба началась в восемь лет, когда во всей школе только он не стал дразнить меня из-за глаза. И потом, конечно, было еще кое-что. То, о чем мы никогда не говорили.
Хьюго и Оливия пригласили меня поужинать, но моя младшая крестница еще не спала, а еда была не готова. Это раздражало, поскольку я проголодался. Меня воспитали в убеждении, что пунктуальность – синоним вежливости.
– Зачем ждать? – продолжал он. – Ты знаешь, где она живет. Просто удиви ее букетом цветов.
– Я же сказал, – напомнил я. – В моей записке говорилось, что мы увидимся на следующем занятии.
– Ты можешь передумать, – сказала Оливия, спускаясь по лестнице с малышкой на руках. Я не мог отделаться от мысли, что ребенку давно пора спать.
– Нет, не могу, – ответил я, смущенный тем, что она подслушала наш разговор. – Это в моем ежедневнике.
– Ежедневники можно переписать, Том, – сказали они хором.
Я замечал это за супружескими парами. С той минуты, как они надевают кольца, и разговаривать начинают словно один человек.
«Три дня и два часа».
«Один день и семь часов».
«Восемь часов».
«Один час».
Я принял меры предосторожности, захватив с собой свежевыглаженные джинсы и новый коричневый свитер с высоким воротом, чтобы переодеться в офисе перед уроком рисования. В прошлый раз я оказался там единственным человеком в костюме. Остальные ученики были в неряшливых джинсовых комбинезонах, которые выглядели так, будто их уже давно не стирали. Кажется, это называлось «гранж».
– Ты мило смотришься, – сказала одна из стажерок, входя в лифт, когда я уходил из офиса.
Мило? Мне никогда не нравилось это определение. Оно могло подразумевать прямо противоположное тому, что должно было означать. Подобные слова могут ввести в заблуждение. Об этом мы говорили на прошлом собрании, куда я в обязательном порядке ходил каждую среду.
Направляясь к центру искусств, я считал шаги. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать. Этому трюку научился еще в школе, когда ожидалось что-то или очень желанное, или страшное.
«УРОК РИСОВАНИЯ С НАТУРЫ ОТМЕНЕН ИЗ-ЗА БОЛЕЗНИ»
Я уставился на объявление на двери. Договорился встретиться здесь с Сарой. Но теперь оказалось, что это невозможно. Мысль о том, что не увижу ее, была как удар в живот.
Затем я перечитал объявление. Фраза была решительно непонятной. Означала ли она болезнь других учеников, которая привела к снижению посещаемости? Или самой Саре нездоровится?
Я поговорил с девушкой за стойкой регистрации.
– Тут бродит отвратительный вирус гриппа, – сообщила она. – Сара пришла пораньше, но выглядела ужасно, и ей пришлось уйти. Она вернулась домой.
Обычно я избегал вирусов. Велик шанс подхватить их, если просто проехаться в метро. Но почему-то здравый смысл казался не таким важным, как обычно. Нужно действовать, сказал я себе. Лимоны. Мед.
Я отлично помнил, где живет Сара, – в многоквартирном доме, который прежде был муниципальным. А теперь, как она объяснила во время моего предыдущего визита, квартиры сдавались частным арендаторам. Та, в которой обитала Сара, ей вообще не принадлежала. Квартирой владела подруга, но она отправилась в Индию на курсы йоги. Сара говорила так, будто это совершенно нормально.