вится? Ой, простите, я не знала…
- Это – сеньор Деметрио де Сан Тельмо… Моя кузина – Вирхиния де Кастело Бранко…
- Очень приятно…
- Я у Ваших ног, сеньорита… Думаю, что я единственный виновник этой задержки, по поводу
которой Вы выразили сожаление, и прошу тысячу раз простить меня за это.
- Это Вы должны простить меня. Я не думала, что Вы здесь…
23
Словно опровергая эти слова, взгляд Вирхинии внимательно, с жадным любопытством обежал
статную фигуру, находящуюся перед ней, чтобы затем перекинуться на Джонни и Веронику. Взгляд
этот похож на одну из молний, проникающих в души и души постигающих.
- Этот сеньор – тот самый гость Джонни, которого никто не ждал, не так ли?
- Мы ожидали его в любой момент, Вирхиния. Он поступил очень хорошо, оказав нам честь
этой ночью. Вероника, я думаю, позднее ты непременно займешься…
- Я собиралась заняться этим тотчас же, как ты появился. Хенаро… Накрой место для сеньора
Сан Тельмо рядом со мной.
Ужин прошел без каких-либо заметных происшествий: чудесные яства и превосходные ликеры,
безукоризненная сервировка, упоительная музыка и гости, составляющие сливки общества – словом, триумф старинного и аристократического дома Кастело Бранко. И сейчас, пока на столе расставляют-
ся крошечные фарфоровые чашечки для самого лучшего в Сан Пауло кофе, все гости разбредаются, образуя группки, или парочки со своими соседями по столу. Вирхиния берет под руку Джонни, а меж-
ду тем, ее весьма и весьма обеспокоенный взгляд перемещается в дальний уголок, где Вероника и Де-
метрио болтают с видимым удовольствием и непринужденностью старых друзей…
- Тебе надоел долгий ужин, Джонни?.. Джонни!..
- А.. что?..
- Ты меня не слушал?..
- Прости… Я на секунду отвлекся.
- Ты только взгляни на них..
- Что?
- А он очень красив и статен, твой друг, и к тому же, он пришел последним, это очень важно для
Вероники…
- Что ты хочешь сказать?..
- Ничего... Это шутка. Но, говоря о Веронике, ты терпеть не можешь шуток.
- Вирхиния… Ты знаешь, что этой ночью я нахожу тебя немного странной?..
- В самом деле?
- Я не знаю ни того, что ты хочешь, ни того, что предлагаешь…
- Я ничего не предлагаю. А что касается желания, так, что толку хотеть то, что тебе не обязаны
давать?..
- То, что не обязаны давать?.. Уверяю тебя, что я слишком мало смыслю в загадках, и у меня нет
терпения их разгадывать.
- Со мной ты проявляешь мало терпения, это я уже знаю. Ты приходишь в ярость из-за любой
ерунды, что бы я ни сказала.
- Ну, хорошо… Вирхиния…
- В данном случае я огорчаюсь не из-за тебя, а из-за самой себя… По-моему, мне не дано вызы-
вать восторг у всех, кто меня окружает, как это получается у Вероники…
- Мы не можем поговорить на другую тему, не касающуюся Вероники?..
- А ты мне не скажешь, что тебя раздражает в разговоре о ней? Я же знаю, что тебя интересует
все, связанное с ней. Иногда тебе хотелось бы даже расспросить о ней, но ты – истинный джентльмен, разве не так?
- Не думаю, что я должен расспрашивать о ней, ведь она жила в моем доме с детских лет. Жизнь
Вероники достаточно прозрачна.
- Как хрустальный бокал…Посмотри на это.
Улыбаясь, очень осторожно, капля за каплей, выливая свой тончайший яд, Вирхиния взяла на-
половину наполненный ликером бокал и поднесла его к глазам…
- Прозрачный хрустальный бокал, ты мог бы отпить из него несколько раз и никто не обратил
бы на это внимания. Другой тоже мог отпить и его губы не оставили бы следа…
- Вирхиния!..
- Не будь глупцом! Любая шутка раздражает тебя. Я выпью то, что осталось в бокале, чтобы
узнать твои секреты… Хотя они и так довольно понятны. Ты ведь не такой таинственный.
24
- И кроме всего, я ненавижу тайны… Это второй раз, когда ты намекнула на что-то относитель-
но Вероники, и мне это совсем не нравится. Я понимаю,что из-за ревности и детской глупости ты мог-
ла иной раз сердиться на нее, но твои намеки заключают в себе обвинение…
- Джонни! Что ты подумал? Чему поверил?.. Я люблю Веронику, как сестру… Я не сказала бы о
ней то, что не должна говорить, хотя меня огорчает…
- Что ты не должна говорить?.. О чем?..
- Да так, ничего… Абсолютно ничего. Впрочем, есть вещи, которые бросаются в глаза. Она хва-
тается за любого нового пришедшего парня. Ты должен увидеть, это касается тебя и этого сеньора
Сан Тельмо.
- Мне не на что смотреть, а что касается инженера Сан Тельмо, ты не знаешь, как я ему призна-
телен, так что будь с ним повежливей, ведь он – мой гость. Если бы все встретили его так же холодно
и равнодушно, как вы с мамой, он, бедняга, чувствовал бы себя крайне плохо.
- Ха… Ты ему признателен?.. А также благодарен ему за то, что он сел рядом с ней?..
- То, или другое место, какая разница, ведь мама распорядилась, что я сажусь с другого края
стола.
- Рядом со мной, верно? Предупреждаю тебя, я разговаривала об этом с тетей Сарой. Я знала, что тебе надоест терпеть меня на протяжении всего ужина…
- Это не так, Вирхиния… Как ты можешь так думать?..
- Ты сам говоришь мне об этом. Возможно, также, тебе будет неприятно танцевать со мной пер-
вый танец, исполняемый после ужина, как обычно, с соседями по столу…
- Я всегда испытываю глубокое удовлетворение и для меня большая честь танцевать с тобой, Вирхиния, но признаюсь, что этот ритуал, эта дворцовая церемония, которой должны сопровождаться
праздники в Рио-де-Жанейро, кажется мне старомодной и неприятной…
- Да… Иногда это неприятная учтивость… Веронику тоже шокирует то, что она называет соци-
альными условностями. Понятно, что не всегда… Сегодня, к примеру, я уверена, что для нее нет ника-
кого неудовольствия танцевать сейчас с твоим другом Сан Тельмо, взгляни на них… Ну, что я тебе го-
ворила? Они первыми направляются в танцевальный зал… Хочешь, чтобы мы пошли за ними? Когда
закончится музыка, ты сразу же меняешься парой. Тебе это обязательно должно понравиться…
- Ты опять хочешь заставить меня сказать тебе, что я доволен?
- Мне бы доставило удовольствие поверить в это. Я так счастлива, когда ты немного занят мной.
- Сущий ребенок! Ты – просто малое дитя! Я плохо поступаю, принимая всерьез то, что ты го-
воришь… Идем танцевать.
- Я и в самом деле считаю, что в этом от меня нет проку. Мне лучше стоит оставить это муче
ние.
Деметрио де Сан Тельмо пересек салон так и не приспособившись к ритму, заданному музы-
кантами. Он остановился на его дальней противоположной стороне рядом с аркой, соединяющейся с
застекленной ротондой.
- Полагаю, что Вы преувеличиваете, Сан Тельмо…
- Нет. Я отвратительно танцую, и Вы это знаете.
- Я считаю – необходимо всего лишь немного практики. Вы давно не танцевали?
- Бог знает, сколько лет… Думаю, что с тех пор, как закончил университет. С того времени, как
я получил диплом, у меня было много работы.
- Не так уж и плохо, если она была выгодной…
- О моих творческих идеях Вы уже слышали от Вашего кузена: четыре строительства даром и
два – за довольно низкую плату…
- Вам же лучше, если Вы можете так поступать. Хотите сказать, что Вы – богач.
- Вы находите, что у богатства большое преимущество?
- Конечно… Не могу это отрицать. За деньги покупается почти все – превосходство, независи-
мость.
- Но не любовь…
25
- Любовь – понятие слишком растяжимое…
Незаметно они покинули зал, углубившись в своего рода “заводь”, образованную застекленной
ротондой, и остановились у большого окна рядом с террасой, подальше от салона.
- Не желаете ли, чтобы мы присели?
- Да, Вы оказываете мне честь, посвятив время этого танца мне…
- Оно принадлежит Вам по праву. Полагаю, что Вы также забудете об устаревших португаль-