внушает ему симпатию. К тому же он печалится о своем; глаза и душа его следят за Вероникой де Ка-
стело Бранко. Сейчас она видна вдали, в освещенном салоне, танцующая в объятиях кузена – чудес-
ная, вызывающая беспокойство, прекрасная и отличная от остальных. Деметрио начинает понимать, что из-за такой женщины мужчина теряет разум и волю. Внезапное подозрение вонзается в него, буд-
то маленький смертоносный дротик, он переводит глаза на вновь улыбающуюся Вирхинию…
- Не знаю, не будет ли нескромным спросить…
- Спросить о чем?..
- Это несомненно, но может и случайно, Вы меня простите. Иногда предпочтительней спросить, чем допустить бестактную ошибку. Ваш кузен и сеньорита Кастело Бранко обручены?..
- О, нет!.. Откуда Вы это взяли?
- Да ниоткуда. Ну, ладно… мне показалось, на секунду я испугался. Надеюсь, Вашего брата не
встревожило то, что он нашел нас здесь.
- Не волнуйтесь… Джонни хотел бы, чтобы никто не приближался к Веронике, но он не может
предотвратить ни того, что весь цвет общества тянется к ней, ни того, что она ко всем благосклонна.
- Хм…
- Это естественно. Она такая хорошенькая и привлекательная, вот он слегка и потерял голову…
Вероника очень красива, и она ни в чем не виновата, но те примеры…
- Какие примеры?.. Какая вина?..
- Н
е з адавайте мн
е вопросы. Я говорила так, как будто Вы были в Рио-де-Жанейро. Я думала,
Вы в курсе того, что известно всему обществу; но раз Вы не знали, я не должна говорить ни слова…
- Прошу Вас, расскажите об этом.
- Это было бы нехорошо…
- Если об этом знает весь свет, какая разница, что узнает еще один?
- Ну, хорошо… Если об этом не расскажу я, расскажет другой. Родители Вероники вели жалкую
жизнь, ее отец был гулякой, который поневоле свел в могилу ее бедную мать, когда Веронике не ис-
полнилось еще и пяти лет. С тех самых пор она жила только с ним, среди его слуг и любовниц… Об
этом доме рассказывают гадости… Представьте, чего она насмотрелась и чему научилась там. Когда, наконец, этого скверного человека убили, Вероника пришла в дом тети Сары, но ситуацию было уже
не исправить.
- Сколько лет ей тогда было?..
- Думаю, что больше девяти. У нее уже был свой сложившийся характер, бросающийся в глаза.
- Ну и ну!
- Вы не знаете, как страдает из-за нее бедная тетя Сара. Однако, я поступаю очень плохо, рас-
сказывая все это… Я подхожу меньше всех, чтобы рассказывать. Я очень ее люблю, и от всего сердца
28
прощаю те плохие мгновения, что она мне доставляет. Ведь она не виновата, правда?..
Деметрио не отвечает, он лишь смотрит пристальным, обжигающим взглядом в эти ясные гла-
за; этот мягкий рот, улыбающийся целомудренно, почти по-детски, эти нежные щеки, эти застенчи-
вые, скромные монашеские движения… – и волна неприязни, которую слова Вирхинии подняли в его
душе, гаснет словно перед безрассудством безумца, перед невольной обидой младенца. Искушение
продолжить расспросы вновь овладевает им…
- Ваш кузен влюблен в Веронику, не так ли?
- В мгновение ока в Веронику влюбляются все… Она же никого не может любить подолгу. Что
случилось? Почему Вы встали? Хотите танцевать?
- Я катастрофически плохо танцую, сеньорита… Но мы можем прогуляться по террасе. Эта ночь
по-летнему теплая…
- Да, Вы правы. Идемте на террасу.
***
С другой стороны салона дверь выходит на гораздо меньшую террасу. Над ней расстилаются
свежие переплетающиеся ароматы жасмина и жимолости. В конце танца Джонни использует момент, чтобы вместе с Вероникой удалиться от остальных.
- Как жарко этой ночью… Слишком жарко. Не хочешь, чтобы мы вышли подышать?.. Мне по-
чти плохо.
- Танцуя, я это заметила. Ты ни на секунду не попал в такт… Что с тобой происходит?
- Ничего.
- Тебе не нравится?..
- Нет.
- Что бы ты ни говорил…
- Пустяки. Не было более скучного праздника, так не хватает еще танцевать кадрили, или лан-
сье. Какая глупость! Словно мы живем шестьдесят лет назад, или…
- Но, Джонни!.. Этим утром ты с восторгом говорил о величественной атмосфере, которую со-
храняют все праздники в нашем обществе…
- Вероятно, я был в хорошем настроении этим утром.
- Да уж, конечно, в лучшем, чем сейчас. Тебе не понравился ужин?..
- Можешь издеваться. Это – твое любимое развлечение…
- Джонни, что ты говоришь?.. Когда я над тобой издевалась?
- Каждую секунду… Ты хранишь все свое внимание и уважение для посторонних.
- Не станешь же ты это связывать с сеньором Сан Тельмо? Он был твой гость.
- И поэтому ты заботилась о нем, Вероника?..
- Я считаю, что это составляет часть моих обязанностей, учитывая, что я живу в этом доме…
- Разумеется. Однако, ты казалась такой довольной, беседуя с ним, была так заинтересована, слушая его…
- Он – необыкновенный мужчина. Я поняла, почему ты мгновенно почувствовал к нему симпа-
тию. У него странный и притягивающий образ жизни…
- Я боялся, что ты думала обо всем этом, слушая его, пока я смотрел на тебя издали, в столовой.
Ты не замечала больше никого, кроме него…
- Я должна была смотреть на него, поскольку он разговаривал со мной.
- А вот я – нет, я смотрел на тебя, только на тебя. Моя соседка по столу имеет для меня неболь
шое значение…
- Так это Вирхиния. Боже правый!..
- Почему ты посадила ее рядом со мной?..
- Это тетя Сара. Она расставляла карточки по местам. С другой стороны было логично, что она
посадит рядом с Королем праздника Вирхинию, девочку, взлелеянную в этом доме…
- Ты знаешь, что для меня ты – прекраснейшая, единственная в мире.
29
- Да уж…
- Почему ты не подготовила для меня местечко рядом с собой, как сделала это для Деметрио де
Сан Тельмо?..
- Это – другое дело. К тому же он вовремя попросил меня об этом.
- Ах, да… Он осмелился на такое?..
- Думаю, в этом нет ничего особенного. Плохо ли, хорошо ли, но он уже находился со мной, и
мы разговаривали… Не думаю, что он чувствовал себя очень удобно в обществе, где ни с кем не зна-
ком…
- Мы дарим его Вирхинии, пусть она заботится о нем. Если праздник точно в мою честь, я дол-
жен распоряжаться на нем и приказываю, чтобы ты не отходила от меня. Все танцы, которые исполня-
ет оркестр, ты должна танцевать со мной, а когда не танцуешь, должна со мной беседовать.
- Ты – сумасшедший?.. Какая муха тебя укусила?..
- Ты это знаешь, Вероника… Слишком хорошо знаешь. Не смейся надо мной, не смотри этими
насмешливыми глазами, этим ты приводишь меня в отчаяние, воспламеняешь мою кровь… Вероника, я тебя…
- Джонни, ну, пожалуйста!.. Не говори…
- Ты знаешь, что я скажу тебе сейчас?
- Не этой ночью, Джонни… Не говори мне ничего… Подожди, прошу тебя… Не этой ночью…
- Я люблю тебя, Вероника… Люблю!.. И не могу больше молчать!..
Он схватил ее руки, страстно сжимая их, взгляд его ищет глубину черных зрачков, скрываю-
щихся под ресницами, потому что Вероника так и не ответила. Под лунным светом она кажется холод-
ной и бледной, словно гипсовая статуя.
- Вероника, ты не отвечаешь мне?.. Почему?
- Я просила тебя, чтобы ты замолчал… Умоляла, чтобы ты подождал; только не этой ночью…
Нет… Оставь меня, Джонни!..
- Оставить тебя?..
- Не обижайся, и не воспринимай все в штыки. Дай себе отчет в том, что ты застал меня врас-
плох… Как бы то ни было меня потрясли твои слова, что…
- Нет, Вероника, это не так… Этого не может быть. Когда ты просила, чтобы я замолчал, ты
знала, что я хотел сказать тебе о своей любви. Поэтому ты и хотела оттолкнуть меня…
- Оттолкнуть тебя – это именно то, чего я не хочу. Тебе было так хорошо со мной! Ты так до-
стоин быть любимым, ты такой очаровательный…