Не знаю, как долго я остаюсь в туалете, телефон вибрирует несколько раз, скорее всего Мелисса задается вопросом, где я и что происходит. Я не смотрю на него. Я не смотрю ни на что, кроме своих ног и грубого линолеума.
Разум продолжает блуждать, прокручивая в памяти его вид.
Мне больно от того, насколько он все ещё красив. Красивее, чем раньше. Стоящий там передо мной в этом стильном костюме как настоящий профессор. Высокий, худой, с этими плечами, к которым я прикасалась лишь однажды, впиваясь ногтями, когда мое тело и душа стали дикими от голода.
В ту ночь, когда мы практически переспали.
В ночь, когда он сказал мне, что уходит от жены.
Та ночь стала для нас последней.
Как противно сейчас, должны быть, ему видеть меня.
Я разрушила всю его жизнь, пустила ее под откос.
Она разбилась и сгорела.
И все из-за меня.
И это никогда не изменится. Я никогда не смогу ничего вернуть, и он тоже. Мы оба обречены жить с нашими действиями, и ему от этого ещё труднее.
Господи. Боль врезается глубже, устремляясь к моим лёгким.
Дыши, — снова говорю я себе, и одинокая слеза падает на пол.
В конце концов, проходит время. Слезы перестают течь, сердце бьется ровно и медленно. Я чувствую себя так, словно меня накачали наркотиками, эмоции слишком сильно овладели мной и я обессилела.
Я вздыхаю, поднимаясь на ноги. Ноги болят от такого долгого сидения на полу.
Проверяю телефон.
Мелисса написала миллион сообщений, сходя с ума от беспокойства. Сейчас она дома, с алкоголем и необходимостью поговорить.
Я выхожу в коридор, осознавая, что кто-то мог увидеть, как я захожу сюда. Но в коридоре практически пусто. На случай, если я все же снова столкнусь с ним, я не теряю время и просто убираюсь оттуда.
Я снова на лондонских улицах, дождь прекратился.
Снова в метро, прижатая к другим пассажирам, никто не разговаривает.
Я возвращаюсь в квартиру, поднимаясь по ступенькам вместо того, чтобы дождаться лифта.
Мелисса открывает дверь до того, как я даже отпираю ее.
— Где ты, черт возьми, была? — кричит она, размахивая руками.
Я захожу внутрь, опустив голову и избегая ее взгляда.
— В туалете.
— Туалете? — повторяет она, в то время как я кидаю сумочку на кухонный стол. Она уже вытащила «Столичную», чтобы сделать коктейль. — С профессором МакГрегором?
— Нет, — говорю я, садясь за стол и опуская на него голову. — Я была одна. Я не... я убежала.
— Что? От профессора МакГрегора?
Мне смешно от того, что она продолжает называть его профессором. Она делала так и тогда, вместе с «мистер Женатый Мужчина МакГрегор». Постоянное напоминание о том, какой я была беспечной, как глупа была, позволив себе влюбиться в того, кто не был моим.
— Да, — бормочу я. — Я запаниковала. Ничего не могла поделать. Кажется, он хотел поговорить, пойти куда-то, но я не смогла. Я не в состоянии сделать это, Мел.
Она садится рядом, и я слышу, как наливает себе выпить.
— Хорошо, — говорит она, — ты ничего ему не должна. Особенно учитывая, как тогда он порвал с тобой.
Но я никогда не винила его за это. Он говорил лишь правду.
Наша любовь была неправильной.
Ложью, которую мы говорили себе.
И она стоила нам мира.
Насколько бы ужасно не было слышать все эти слова, заставившие меня потерять себя, все это было заслуженно.
В нашем случаем, правда не просто ранит.
Она убивает.
— Держи, — говорит она, и я смотрю вверх, видя, как она пододвигает ко мне напиток. — За счет заведения, — шутит она. Она самая щедрая соседка в мире и у меня такое чувство, что, в конце концов, каким-то образом мне придётся заплатить за все это.
Я делаю длинный глоток. Напиток сильный и обжигает, но становится лучше, когда алкоголь стекает вниз.
После долгой паузы я громко вздыхаю. Немного расслабляю плечи.
— Я не могу в это поверить, — в сотый раз говорю я.
Она смахивает волосы с лица.
— Я тоже. Все занятие пыталась придумать, как рассказать тебе. Я увидела, как он вошёл и... гребаный ад. Это невозможно. И потом я снова посмотрела на фамилию преподавателя. Профессор МакГрегор. И знаю, да, я знала его имя, но мы ведь в Англии. Здесь миллион МакГрегоров. — Она делает глоток напитка. — И знаешь, он меня тоже вспомнил. Продолжал таращиться, словно увидел призрак.
Призрак. Вот что было написано на его лице, когда он увидел меня в коридоре. Как будто меня на самом деле не было там, словно я была его галлюцинацией.
— И теперь, — говорит она. — Я ассистентка на одном из его уроков. И весь год буду тесно сотрудничать с ним. Это будет странно.
Что-то сжимается в груди. Фраза «тесно сотрудничать с ним» заставляет мое сердце гореть, и мне хочется, чтоб этого не происходило.
— Это будет странно, — тихо повторяю я. Я чувствую, как погружаюсь в спираль, ту, что лишает меня честолюбия, мотивации и заставляет проводить дни в своей комнате, в темноте, потерявшуюся в отчаянии.
— Эй, — говорит она, кладя руку на мою и сжимая. — Мы вытащим тебя из этого, хорошо? Ты достаточно настрадалась за свои ошибки, и теперь будешь двигаться дальше. Ты - не твоё прошлое. Он преподаватель в твоём колледже, да ... но он не собирается преследовать тебя или беспокоить. Тебе больше никогда не придется видеть его, а если это произойдёт, ты не обязана разговаривать с ним. Если он не оставит тебя в покое, я донесу на него.
Я мрачно смотрю на неё.
— Не надо на него доносить. Он уже достаточно потерял.
— Донесу, если он хоть пальцем тебя тронет, если заговорит с тобой или пойдет за тобой. Серьезно. Я сделаю это. Тебе не о чем беспокоиться. Он будет держаться подальше, ты будешь держаться подальше, и довольно скоро все станет нормальным.
Но что такое нормально?
— А пока я собираюсь почаще вытаскивать тебя из дома и заставлять веселиться или что-то еще, потому что за последние несколько месяцев, которые ты здесь, ты не подцепила ни одного парня. Ты даже ни с кем не флиртовала. Тебе нужно приключение.
Я вздыхаю, мне это не интересно, особенно сейчас.
— У тебя все так просто.
— Все просто, если этого хочешь, — говорит она, — ну да, он в колледже, и что? Разве это что-то меняет?
Она выжидательно смотрит на меня. Я и не знала, что ей нужен ответ.
— Это значит, что мне придётся видеть его.
— Но ты не обязана, и если увидишь его в коридоре, притворись, что его нет. Ты его призрак, он должен стать твоим. Держись подальше и я говорю тебе, все сработает.
Обычно Мел не так оптимистична, так что хоть мне и трудно поверить ей, я благодарна за эти слова.
Я выдавливаю для неё улыбку. Она слабая, но это лучшее, на что я способна.
— Твоё здоровье, — говорит она, поднимая бокал, — оставайся такой же крутой.
Я делаю глубокий вдох, киваю и стукаюсь бокалом о ее бокал.
— За крутышку.
***
— Мы будем вместе, Наташа. Я обещаю.
Я обещаю.
Обещаю.
Слова, которые шепчет Бригс, плывут сквозь мои сны, натыкаясь на обломки его лица.
Я прикасаюсь к ним, и они исчезают.
Медленно открываю глаза и смотрю на будильник.
Интересно, какой сегодня день, какая жизнь?
Вторник. Я проснулась на десять минут раньше будильника.
Вздыхаю и перекатываюсь на спину, пытаясь схватить воспоминания о своей мечте, прежде чем они уплывут.
Бригс, последний раз, когда я его видела. В моей старой квартире в Лондоне. Я жила одна. Было намного лучше. И хотя я знала, влюбляться в него было неправильно, я была счастлива. Счастлива в своём невежестве, в наивности, что все получится. Он собирался уйти от Миранды, найдя мужество оставить свой несчастный брак, набравшись сил выбрать то, чего он хотел.
Боже, как же он волновался по поводу Хэймиша. Честно говоря, думала, из-за сына он останется с ней навсегда, он так сильно боялся потерять его.