— Я сказала — мне не хочется, — повторяет она.
— Тогда завтра, — говорю ей. — Мы поедем завтра.
Она вздыхает, торопливо убирая волосы за ухо.
— У меня планы. Ты же знаешь, я занята по выходным.
— Ты каждый день занята.
— Ну, как и ты, — огрызается она. — И я ведь ни черта не говорю тебе об этом, разве нет?
Может быть, все было бы лучше, если бы ты говорила, — думаю я. Если бы тебе действительно было до этого дело.
— Иисусе, Миранда, — говорю ей. — Когда это стало нормой?
Она поднимает брови.
— Я даже не знаю, что ты имеешь в виду.
Я кладу руки на ее.
— Это. Этот брак. Эта дистанция. Что случилось с нами?
Последний раз мы выходили куда-то вместе неделю назад и лишь, чтобы отвезти Хэймиша в парк. Не думаю, что мы сказали друг другу больше пары слов.
Тот вечер, когда я ездил к Наташе.
Та ночь, когда я увидел правду.
Миранда смотрит на меня с любопытством, а затем медленно убирает руку и прячет ее под стол, где я не смогу дотронуться до неё.
— Ты безумен, Бригс. Абсолютно безумен. Ничего с нами не случилось. Это всего лишь мы. Это просто наша жизнь. Так было всегда. Ничего не изменилось.
Но я изменился.
Я изменился.
И я больше этого не вынесу.
— Пожалуйста, — говорю ей. — Пойдём со мной. Забудь хоть раз о своих планах и друзьях. Забудь о том, что надо заботиться о Хэймише. Забудь обо всем, кроме своего мужа. Хотя бы на этот раз. Для меня. Сегодня. Пожалуйста.
Я умоляю. Знаю, она видит это в моих глазах, слышит по тому, как надламывается мой голос. Это должно случиться. Я не собираюсь оставаться на тонущем корабле, не предприняв попытку добраться до берега.
Она кисло улыбается и качает головой.
— Я же сказала тебе, — говорит она, голос монотонный. Финал. — Я занята.
Между нами лишь стол, но он словно в миллион километров длиною.
Я смотрю на неё, надеясь, что она, по крайней мере, увидит, что я пытался.
Но она снова смотрит в окно, потягивая чай из чашки в наманикюренных руках, ее ум занят уже более важными вещами.
— Хорошо, — обреченно говорю я. Поднимаюсь со стула. — Я все равно поеду кататься.
— Вернись до половины первого, — говорит она мне. — Я не собираюсь обременять Кэрол Хэймишем и брать его с нами на ланч.
— Точно, — говорю я.
Я выхожу из комнаты, прощаюсь с Хэймишем, целуя его в лоб, хватаю ключи и ухожу.
Забираюсь в Манипенни, старый «Астон Мартин», и надеюсь, она легко заведётся. Мне необходимо убраться отсюда и как можно скорее.
Она чихает и тарахтит.
Я ударяю кулаком по рулю.
— Бл*дь!
Я кричу и кричу, лицо красное, слюна вылетает изо рта. Я газую, словно это может завести ее, все поворачивая и поворачивая ключ, пока она, наконец, не сдаётся.
Мое сердце бешено колотится. Пот капает со лба. Я выезжаю с подъездной дорожки и попадаю на дорогу, почти теряя контроль над резким поворотом на Браберн-Понд. Я еду и еду, срезая углы, подрезая машины, мысли все кружатся и кружатся. Мысли просто врезаются друг в друга, идя в никуда, вокруг и вокруг.
Даже не задумываясь, я оказываюсь по соседству с Наташей, на ее улице. Я паркую машину и смотрю на ее здание. Я могу уехать. Могу пойти выпустить пар с Лакланом. Я могу поехать кататься, кричать и молить бога, чтобы все было по-другому.
Но я не хочу делать это в одиночку.
Выбираюсь из машины и иду в ее квартиру.
Я стучу в ее дверь, гадая, может, она еще спит. Сейчас раннее утро субботы, И мы не видим друг друга по выходным дням, если это не связано с работой, например, просмотр классического фильма в кинотеатре. Я не планировал разговаривать с ней до понедельника, следующая неделя - последней неделя ее работы в качестве моего ассистента, прежде чем вернуться в Лондон.
От этой мысли мое сердце сжимается.
Она оставляет меня.
Какого черта я творю?
Но потом дверь медленно открывается, и она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, волосы на макушке завязаны в небрежный пучок, на ней пушистый халат.
— Извини, — быстро говорю я, сразу же чувствуя себя плохо. — Я тебя разбудил?
Она зевает.
— Отчасти, но я все равно должна вставать. Что, эмм, случилось?
Я сжимаю губы.
— Я... хотел узнать, может, ты хочешь прокатиться?
— Куда?
Пожимаю плечами.
— Я не знаю. Подальше. Но не слишком далеко. Мне надо вернуться к Хэймишу к половине первого.
— А который час?
— Восемь тридцать.
Она закатывает глаза.
— И ты спрашиваешь, разбудил ли меня. Да я ещё, по меньшей мере, два часа должна была спать.
Я киваю, смущенный собственным энтузиазмом. Я веду себя неуместно.
— Я, пожалуй, пойду.
Я поворачиваюсь, но она тянется и хватает меня за руку, удерживая.
— Нет, стой, — быстро произносит она. — Я хочу пойти с тобой. Только дай мне пять минут, ладно?
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, и она одаряет меня убедительной улыбкой.
— Я буду в машине, — говорю ей.
Ей каким-то образом удаётся сдержать слово. Через пять минут она бежит по ступенькам своего здания, одетая в джинсы и майку, демонстрирующую тёмную от загара кожу. Она не трогала волосы, они все ещё убраны наверх в простой пучок, и на ней нет макияжа. Он ей не нужен. Она выглядит довольной. И абсолютно прекрасной.
— А ты быстрая, — говорю ей, когда она проскальзывает на пассажирское сиденье,
Она легкомысленно барабанит пальцами по приборной доске и лучезарно улыбается мне.
— Я быстрая, когда захочу. Мне нравится эта машина. Так куда мы едем? О, точно, куда-то далеко. Мы можем сначала взять кофе? Я умираю.
Я не могу сдержать улыбку, когда поворачиваю ключ. Машина заводится с первого раза. Она мой счастливый талисман.
— По тебе и не скажешь, что тебе нужен кофе.
— Мне всегда нужен кофе, — решительно говорит она. — Ты же знаешь. Так куда?
— Честно не знаю. Выбери ты.
— У тебя есть карта?
— Шотландии?
— Ага.
Я киваю на бардачок.
— Там.
Она тянется к нему, нажимает на кнопку и он с грохотом открывается. Она вынимает старую выцветшую дорожную карту и начинает исследовать ее.
— Нашла что-нибудь?
— Я ищу Лох-Не́сс.
— Слишком далеко.
— Ладно, есть ещё какое-то озеро с болотным монстром?
— Почти все озёра расположены в горах.
— Р-р-расположены в горах, — игриво говорит она, имитируя мой акцент.
— Хорошо, возможно тебе и не надо никакого кофе.
— Не будьте жестоким, профессор Голубые Глазки, — она возвращается к изучению карты, но упоминание моего прозвища разжигает небольшой огонь внутри меня. И не от гнева.
Она указывает на карту.
— Сюда. Балмóрал.
— Там живет королева.
— Знаю. Я хочу поздороваться.
— Туда ехать два часа, — замечаю я.
— Ну, тогда нам лучше поторапливаться, — говорит она. — Королева ждёт нас.
Сегодня она определённо полна жизни. Кажется, это состояние передаётся и мне, и я глотаю его как тоник. Она стирает все унижения и боль сегодняшнего утра.
Мы выезжаем за город, мчась по А-90 к М-90, и двигаемся на север. После того, как мы взяли ей немного кофе, разделили пару сосисок в тесте на завтрак, я предупреждаю ее, что мы буквально увидим поместье и вернемся назад. Но она не возражает.
Честно говоря, я тоже. Я включаю старое радио в машине, чтобы поймать станцию со старыми песнями, играющую специальную передачу с Отисом Реддингом. День теплый и великолепный, и даже несмотря на то, что мы едем быстро, наши окна опущены, наслаждаясь ветром и солнцем на нашей коже.
Примерно через полчаса, проведённого в пути, Наташа поворачивается ко мне и говорит:
— Скажи мне правду. Почему ты приехал ко мне сегодня утром?
— Это было так необычно? — спрашиваю я не глядя на неё.
— Да, — говорит она. — Последний раз ты пришёл ко мне без предупреждения...
— Тогда я пришёл из-за письма. Я хотел узнать, все ли с тобой в порядке, — говорю я до того, как она сможет сказать что-то ещё.