— Наедине?
Я пожал плечами.
— Но это же его… он ее… Это… фу. Отвратительно.
Я повернулся к часам.
— Солнышко, у нас еще пять часов до побега.
— Стерлинг, отложи это на один день.
— Ты не можешь встретиться…
Арания подвинулась на своей подушке и повернулась ко мне, протянув руку и коснувшись моих губ кончиками пальцев.
— Если хочешь, можешь быть у меня в офисе. Патрик будет там. Мне все равно, если ты хочешь, чтобы все Чикагское полицейское управление окружило здание, но я встречаюсь с Полин МакФадден. Я хочу знать, действительно ли речь идет о «Полотне греха» или о воссоединении семьи.
Черт, неужели она не может хоть раз сказать «Да, мистер Спарроу?»
Один чертов раз?
Я скользнул под одеяло, пока наши лица не сравнялись. Как бы она ни бесила меня своим упрямством, глядя на ее ангельское личико, на золотистый ореол волос на подушке, я благоговел перед ее силой.
— Тебе не нужно этого делать. Ты ей ни черта не должна.
— Ты совершенно прав. — Ее рука коснулась моей щеки. — Стерлинг, я так хочу. Я не хочу сбегать, пока нет. Ты обещал, что выслушаешь меня. Дай мне один день.
Чертово обещание.
— Один день, — сказал я, ненавидя себя за то, что согласился на ее требования, в то же время зная, что так будет лучше для нас… но также боясь, что так будет хуже для Арании. — Мы уезжаем в среду утром. Никаких других задержек.
Арания наклонилась и поцеловала меня в щеку.
— Еще одна вещь.
Мои губы сжались в прямую линию. Боже помоги мне, если она упомянет этот чертов датчик…
— Мне нужно что-нибудь рассказать о тебе Винни и Луизе.
— Мы решили, что сохраняем «Полотно греха»…
Ее палец снова коснулся моих губ.
— Нет, Стерлинг. Ты сам решил, или ты, Патрик и Рид. Я ничего не решала. — Прежде чем я успел ответить, она продолжила: — Я согласна, что не могу вести дела как Арания МакКри. В глазах закона я не существую. В моем свидетельстве о рождении, согласно тому, что ты мне сказал, говорится, что я умерла. Кеннеди Хокинс останется соучредителем «Полотно греха». Однако сегодня Винни намекнула, и я понимаю почему, что я действую не в своем духе и, возможно, скрываю доходы…
— Скрываю доходы? Ты что, блять, издеваешься надо мной?
— Нет. Вот что делают друзья. Они звонят, когда ты внезапно уезжаешь и начинаешь носить одежду, которая стоит твоего месячного оклада. Настоящие друзья задают вопросы.
— Настоящие друзья знают, что ты этого не сделаешь.
— Ты прав, — сказала она. — Вот почему они обеспокоены. — Арания вздохнула. — Я не знаю, что им теперь сказать. Вся эта история запутана, и я, черт возьми, в самом ее центре. Я думаю, только то, что я встретила тебя и мы поладили — ты выбил у меня почву из-под ног.
На моих губах появилась улыбка.
— Так вот что мы сделали — поладили?
Ее тонкое плечо дернулось, заставляя бретельку соскользнуть вниз.
— Я могла бы сказать им, что ты шантажом заставил меня переехать в Чикаго, переправил через границу и держал взаперти в своей стеклянной башне, когда я не была на работе, под постоянным присмотром твоих подручных.
Из моего горла вырвался тихий смешок.
— Я думаю, в настоящее время это лучший вариант.
— Так ты одобряешь?
— Ну что ж, солнышко, поскольку завтра я буду у тебя в офисе со своим подручным, нам нужно кое-что сказать.
Она наклонилась и поцеловала меня в губы.
— Спокойной ночи, Стерлинг.
Я сомневался, что мне удастся выспаться.
Глава 35
Аннабель
26 лет назад.
Склонив головы против ветра и снега, мы с Дэниелом вышли из теплой закусочной. Ледяное скопление продолжало кружить вокруг нас, пока мы тащились через парковку, наши ботинки скользили, неустойчивые в замерзших осадках, когда мы шли к арендованной машине. Всматриваясь сквозь снег, я увидела, что с тех пор, как мы вошли в закусочную, накопилось еще несколько дюймов. Его тяжелый вес согнул сосновые ветви — довольно красивое зрелище, если бы я не была так обеспокоена возвращением в Чикаго.
Выход на стоянку был скрыт, погребен под белым одеялом. Единственным признаком того, что дорога назад к мотелю все еще существовала, были быстро заполняющиеся борозды шин.
Машина прогрелась, и я пристегнула ремень безопасности вокруг нашего ребенка.
— Мне нужно в Чикаго, к доктору Джейкобс, — сказала я как можно спокойнее.
— Что она сказала, когда ты позвонила ей из автомата в закусочной?