— Нет, я просто побуду здесь, — сказала я ему, опускаясь в его кресло, которое снова было установлено перед клавиатурой.
Он одарил меня усталой улыбкой.
— Ты не доверяешь мне, Чертовка?
Я насмехался.
— Я не доверяю себе, Макс Стил, — я рассеянно провела пальцами по клавишам его клавиатуры, не нажимая ни на одну, а просто прощупывая их.
Он молчал так долго, что я подумала, что он заснул, но потом он снова заговорил.
— Ты умеешь играть?
Я обернулась к нему и увидела, что он лежит на боку и смотрит на меня сонными глазами. Его голос был настолько густым от сна, что я сомневалась, что пройдет много времени, прежде чем он заснет по-настоящему.
— Я не концертный пианист, это точно, — поддразнила я. — Но мама научила меня играть, когда я была маленькой. Я не полный отстой.
Стил что-то пробормотал, его веки опустились.
— Сыграй мне что-нибудь, — пробормотал он.
Я вскинула брови, но его глаза уже были закрыты. Я уже много лет не играла на пианино, так что я должна была заржаветь. Я слышала, как играет Стил, он был чертовым фортепианным вундеркиндом. Как неловко было бы продираться через оду к радости, пока он слушает, и кривиться каждый раз, когда я нажимаю не ту клавишу. Я не могла…
— Пожалуйста, Чертовка? — добавил он сонным шепотом, и мое сердце растаяло. Я не могла, черт возьми, отказать ему.
Сделав глубокий вдох, я поискала в своем мозгу что-нибудь для игры. Конечно, теперь, когда мне нужно было думать о нотах, все они исчезли из моего мозга. Поэтому я взглянул на рукописные листы, разбросанные на столе Стила, и медленно, тихо начал играть по ним.
Вскоре я смогла избавиться от неловкости и погрузиться в мелодию, которую он написал, оценивая ее красоту даже тогда, когда мои пальцы создавали звук. Ровный ритм дыхания Стила служил мне метрономом, и я продолжала играть еще долго после того, как он заснул.
Когда я остановилась, во мне что-то переключилось. Каким-то образом, даже не бодрствуя, Стил помог мне найти хоть малую толику примирения с моей умершей матерью. Каким-то образом темная полоса на моей душе немного посветлела, и мой разум почувствовал себя спокойнее.
22
После того как я убедилась, что Стил полностью уснул, я на цыпочках вышла из его комнаты и отправилась на поиски еды. Мой желудок урчал от неловкости, а кровь требовала кофе.
Я прошла мимо Карен, когда она выходила из кухни, и она ласково улыбнулась мне.
— Я оставила тебе завтрак на всякий случай, — сказала она мне, положив руку на мою руку, — а Джеймс принес для тебя пакет. Я оставила его на стойке.
Я поблагодарила ее и пожелала хорошего дня, смутно припоминая, что Джеймс – это имя нового садовника, которого мой отец нанял, пока я была в Камбодже. Я так и не познакомился с ним лично, но, учитывая безупречное состояние территории – когда она не была покрыта снегом, — он, должно быть, трудолюбив. Весь персонал жил за пределами территории, за исключением Стейнвика и Карен, у которых была комната в коттедже на заднем дворе.
К моему разочарованию, кухня не оказалась незанятой.
На одном из барных стульев сидел угрюмый, задумчивый плохой парень, весь в татуировках и поту, и я вздохнула. На мгновение я подумала о том, чтобы развернуться и снова уйти, но он видел меня, и я отказался отступать перед его комплексом превосходства.
— Неплохой синяк, — усмехнулась я, когда его глаза встретились с моими через всю кухню, один из которых был окружен сильными фиолетовыми и синими синяками. Коди не сдерживался, это уж точно.
— Хорошие сиськи, — ответил он, его холодная улыбка уточнила это для меня. Он говорил не о том, что сейчас, я утопала в толстовке Стила, которую я захватила. Он имел в виду то время, когда я была разложена голой на кухонном острове с членом Коди глубоко внутри меня.
Я не вздрогнула от его взгляда тогда, не вздрогнула и сейчас.
Вместо этого я просто облокотилась на остров, подперев лицо руками, и захлопала на него ресницами.
— Знаешь, от тебя действительно начинает попахивать отчаянием и ревностью, Арчер. Если ты так сильно хочешь меня, может, попробуешь изменить свою личность? Тогда, возможно, у тебя был бы шанс получить то, что Коди получал все утро… а потом еще раз в душе, — я провела зубами по нижней губе, позволяя чистой похоти этих воспоминаний проявиться на моем лице. Арчер – при всей своей стоической решимости оставаться незатронутым – не мог остановить вспышку желания на своем лице.
Он хотел меня, он просто не хотел хотеть меня, и именно это вызывало у меня нездоровое любопытство.
— А может, и нет. Не все грехи прошлого могут быть прощены с раскаянием.
Взгляд Арчера стал холодным и опасным.
— Сегодня утром ты, похоже, легко простила Коди. Или ты просто так жаждала члена, что тебе было все равно, откуда он взялся?
Я холодно рассмеялась, передвигаясь по острову и направляясь к кофеварке.
— Не будь глупцом, Арчер. Прямо сейчас я бы не прикоснулась к твоему члену чужой киской, не говоря уже о своей собственной, — я включила эспрессо-машину, давая ей нагреться, пока барабанила кончиками пальцев по стойке. Я не стала поворачиваться, чтобы выплеснуть свои оскорбления на Арчера, потому что какого хрена я должна тратить энергию? Но также, если бы я сказала это ему в лицо, он, скорее всего, увидел бы ложь, написанную на мне.
Скрежет ножек стула о кафель был единственным предупреждением, которое я получила, прежде чем его огромная фигура обхватила меня, его руки уперлись в стойку по обе стороны от меня, а его горячее дыхание коснулось моей шеи. Внезапно я прокляла свое решение собрать волосы в хвост, прежде чем спуститься вниз. Он не прикасался ко мне, даже пальцем, но я чувствовала его на каждом гребаном дюйме себя.
— Да ну? — бросил он мне вызов. — У тебя есть привычка лгать самой себе, принцесса Дэнверс? Или ты лжешь только мне? Потому что мы оба знаем, что ты была более чем счастлива потрогать мой член на вечеринке у Бри. И не надо мне рассказывать о том, как ты набросилась на меня в оружейной комнате офиса Филиппа.
— Прости? — я повернулась к нему лицом в негодовании, но тут же пожалела об этом. Он слегка наклонился, и я вдруг обнаружила, что моя шея вывернута так, что наши глаза встретились – глупое решение с моей стороны.
— Ты, блядь, начал это. Оба раза. И ты также отшил меня оба раза, так что очевидно, что у тебя либо какое-то раздвоение личности, либо ты задохнулся под давлением. В любом случае, здоровяк, ты упустил свой шанс. Как мне недавно кто-то сказал, я не трахаюсь с отчаявшимися.
Его губы изогнулись в злобной улыбке, а льдисто-голубые глаза вспыхнули победой.
— Лгунья, — вздохнул он, а затем поцеловал меня.
На мгновение – ладно, на несколько мгновений – мой мозг отключился, и я поцеловала его в ответ. Когда его руки переместились со столешницы на мою талию, я не оттолкнула его, а просто прижалась к нему всем телом, вздрагивая от твердых линий его мышц и едва скрываемой опасности, таящейся в нем.
Затем я выдохнула и оттолкнула его от себя.
Мы двое просто стояли там мгновение, глядя друг на друга голодными глазами, наши груди вздымались, а губы были влажными. Это было страшно, как сильно наши тела хотели друг друга, и в то же время мы хотели друг друга убить.
— Как тебе это отрицание, принцесса? — Арчер дразнил меня с высокомерной ухмылкой.
Я усмехнулась в ответ.
— Кто бы говорил, придурок. Или, может, все эти стероиды делают тебя бредовым.
Его бледно-голубые глаза сузились, но наклон его губ был по-прежнему чисто сексуальным.
— Мэдисон Кейт, это восхитительно, как ты притворяешься, что не портишь свои трусики при одной мысли о том, что я могу сделать с тобой прямо здесь, на столе, — он прислонился спиной к острову, но его глаза не покидали меня ни на секунду. Это был намеренный ход, напоминающий мне о том, что я трахнула Коди прямо там, где он стоял, и, черт возьми, это сработало.