— А это похоже на игру?
— Я живу в твоем доме, сплю в одной из твоих спален, хожу с тобой по ресторанам, как дура жду, когда ты...
— Продолжай, Диана.
— Потребуешь оплату, — выпаливаю скороговоркой.
— Так хочется, чтобы я тебя трахнул? — Клим говорит это так буднично, словно мы ведем разговор о делах или о работе.
Если бы не одно довольно крупное но, упирающееся в живот, я бы даже поверила, что Хаванскому все равно.
— Мне хочется понимать, во что ввязалась. — В горле пересыхает. Сейчас я бы согласилась и на проклятое шампанское.
— А пока неясно?
— Ни черта.
— Хорошо, я подскажу. — Клим наклоняется и, касаясь губами виска, произносит: — Эти люди в зале совсем не случайные гости. Они постоянно приходят в это место, здесь решают свои вопросы и договариваются о том, о чем нельзя говорить по телефону.
— То есть мне не показалось, что все ведут себя странно.
— Ты наблюдательна. Часть завсегдатаев имеет зуб на твоего бывшего мужа. Кое-кто причастен к его аварии, кое-кто — к контрабанде, которую нашли в твоих фурах. Еще пара человек готова была выкупить акции Пекарского. Продолжать можно долго.
— И они все еще... — Даже думать не хочу, скольких людей мне нужно опасаться.
— Нет. — Скулу обжигает поцелуй. Горячий, будто клеймо. — Больше они не представляют для тебя никакой угрозы. Забудь о них. Прошлое.
— Потому что я с тобой. — Это даже не вопрос.
Теперь понятно, зачем мы здесь и для чего это платье. Клим хотел привлечь внимание, чтобы все увидели — с этого времени я под его защитой. Никакого эгоизма и тем более показушности. Строгий мужской расчет.
Наверное, будь я такой прожженной стервой, какой пытаюсь всем казаться, догадалась бы сразу. К сожалению, маска не прибавляет мудрости.
— А что касается всего остального... — Заставляя посмотреть в глаза, Клим проводит указательным пальцем по моему подбородку. — Я заплатил такие большие деньги не за секс. Ты сама придешь ко мне в кровать. По собственному желанию. Скоро.
Глава 19
Глава 19
Вечер в ресторане заканчивается поцелуем. Клим не заставляет меня. Я сама тянусь к его щеке, когда замечаю напряженные взгляды в нашу сторону. На секунду прижимаюсь к скуле, а затем он поворачивается и накрывает мои губы своими.
Этот поцелуй отличается от недавнего. Клим не напирает. Нет! Он словно пробует меня. Касается так нежно, будто я не из плоти и крови, а из тонкой паутины. Согревая дыханием, мягко раздвигает губы, ласкает языком зубы и нёбо. Терпеливо ждет, чтобы расслабилась.
Гладит подушечками пальцев щеки. Выворачивает душу потемневшим взглядом, жаждой, которая превращает его тело в камень. А стоит мне закрыть глаза, срывается со знакомым напором.
Если кто-то в зале и сомневался в наших отношениях, то после этого поцелуя просто обязан распрощаться с сомнениями. Не целуют случайных любовниц с такой нежностью и не сходят с ума от их губ так сильно, что вместо ужина в ресторане спешат на парковку, к машине.
Вероятно, даже великий Станиславский сказал бы свое знаменитое: «Верю!», но почему-то вместо радости я ощущаю странную тяжесть за грудиной. И устраиваюсь на заднем сиденье, а не рядом с Климом..
Дорога до дома проходит в молчании. Несмотря на хмурый взгляд Хаванского, говорить не хочется от слова «совсем». Губы печет как после кайенского перца, тело бросает то в жар, то в холод, а в голове крутятся ненужные мысли, глупости со всякими «если бы» и воспоминания...
О нашей первой встрече. Пачке денег на тумбочке и моем позоре.
О второй — когда я всю свадьбу вместо радости чувствовала страх, постоянно пряталась от свидетеля и молилась, чтобы он не назвал при всех шлюхой.
О третьей... той, которая отпечаталась в памяти лучше всех и которую я надеялась забыть.
На борьбу с этим воспоминанием уходит половина пути и остатки вечера уже в доме.
Сбежав от Клима в свою комнату, я пытаюсь настроиться на следующий рабочий день. Будто последняя модница, придирчиво выбираю одежду. Полчаса кручусь в кровати и раз пять взбиваю подушку.
Но, уснув, словно в наказание, вижу себя в огромном торговом центре и чувствую, как по ногам кровавыми ручейками вытекает жизнь.
Все настолько яркое и четкое, что даже во сне меня разрывает от отчаяния. Вновь миг за мигом переживаю свой шок, свою растерянность и боль.
Как и тогда, кричу в телефон мужу, что мне нужна его помощь. Заливаюсь слезами. И падаю... долго, куда-то глубоко. Не на пол, а сквозь него. Лечу, не замечая никого и ничего, пока не оказываюсь прижатой к мужской груди.