— ...они бы напали на вас двоих в коридоре или в палате, — заканчивает он вместо меня.
— Ты сказал «они»?..
За все это время я видела лишь двоих. «Врача» в лифте и Пекарского здесь. С ними Николай наверняка смог бы справиться.
— Марк не просил тебя приезжать. Это была ловушка. — Клим переводит взгляд на забившегося в угол Пекарского.
Я чувствую, как мышцы под рубашкой мгновенно твердеют.
— Ловушка?
— Этот урод откуда-то узнал, что Шаталова переводят в другую больницу. Он попросил регистратора, чтобы та позвонила твоей секретарше, и отправил своих людей в палату.
— Но Николай набирал охрану. Несколько раз.
Я оборачиваюсь к нему.
— Набирал. Без ответа. У них в машине была глушилка. Обнаружили, только когда поехали на мойку. Час назад, — скупо оправдывается Николай.
— То есть это был не экспромт? Они заранее все спланировали... — перехожу на шепот.
Будто подтверждая мою догадку, боль внизу живота становится еще сильнее. Чтобы выдержать мучительный приступ, приходится стиснуть зубы и сделать несколько медленных вдохов.
К счастью, Клим в этот момент смотрит в противоположный угол комнаты.
— Мстительный старый ублюдок, — со злостью произносит он и, отодвинув меня в сторону, идет к Пекарскому.
— Босс, не надо, — пытается остановить его Николай. — Полиция уже приехала. Хватит нам... — Он косится на меня и замолкает.
— Мне никогда не хватит. — Клим рывком поднимает Пекарского от пола и тут же впечатывает в толстый живот свой кулак.
— Это ты во всем виноват! — сгибаясь пополам, хрипит боров. — Ты у меня все отобрал!
— И за это ты решил отыграться на моей женщине?!
Клим снова поднимает его и теперь бьет по лицу. Одним ударом отправляет Пекарского на пол блевать кровью.
— Клим! — перепуганная, я прижимаюсь к спине Хаванского. — Не нужно. Умоляю. Он того не стоит.
Пока Николай оттаскивает стонущую тушу в сторону, обхватываю Клима за талию и тяну на себя.
— Эта мразь даже прикасаться к тебе не имела права! — Он ловко выворачивается, ловя Пекарского за ворот.
От страха перед тем, чем может закончиться третий удар, я трусливо закрываю глаза. Но тут же распахиваю их. Резкий крик: «Полиция! Всем оставаться на своих местах!» — звучит как никогда вовремя.
Глава 38
Глава 38
С появлением полиции все меняется. Люди в масках и с автоматами быстро наводят свои порядки. Я чуть не плачу, когда на Клима надевают наручники. Даже сквозь закрытые руками уши слышно, как он произносит:
— Я безоружен и не сопротивляюсь. Мои подчиненные ни в чем не участвовали, они не могли меня остановить. Я вошел первым и действовал в одиночку.
Все это звучит как заранее заготовленный текст. Клим наверняка четко понимает, что делает. Не удивлюсь, если он уже проходил через нечто подобное. Но вид браслетов на его руках каленым железом врезается в память.
После его ухода я сама не своя. Стараясь не реветь, отвечаю на вопросы следователя. Будто Клима в любой момент могут отпустить, внимательно слежу за машинами полиции. И как попугайчик повторяю: «Ему нужен адвокат. Ему срочно нужен адвокат».
Когда все заканчивается и Николай ведет меня к джипу, не чувствую ни земли под ногами, ни боли внизу живота. Все отходит на второй план, становится не таким уж важным в сравнении с последствиями для моего мужчины.
У дверцы машины резко разворачиваюсь:
— Что с ним будет?
Мне нужно понимание. В конце этого гребаного туннеля обязан гореть какой-то свет.
— Не думайте об этом. Сейчас вам нужно позаботиться о себе, лучше сразу поехать к врачу.
— Мы поедем. — Прижимаю ладони к животу. — Но вначале... скажи, что грозит Климу.
Сама не замечаю, как перехожу на ты.
— Диана Дмитриевна. Может, мы все-таки в первую очередь к врачу, а уже потом поговорим?
Николай взглядом указывает на распахнутую дверь. Нависает надо мной гранитным утесом. Только я не ведусь.
— Ты можешь, наконец, выключить свою заботу и сказать, что ему светит?
— Вряд ли что-то хорошее.
— Я слышала, как один из полицейских говорил о тяжких телесных повреждениях, видела кровь в соседней комнате. Много крови.
— Мы торопились, — по-мужски коротко отвечает Николай.
— А как же необходимая оборона? Или самозащита? — Я готова хвататься за любую соломинку. — Это ведь они напали на меня и увезли сюда. Вы всего лишь приехали на помощь.
— Адвокат на это и попытается давить.