Николай даже в глаза не смотрит. Худший лжец из всех, что мне встречались.
— Лишь попытается? — Во рту разливается противная горечь.
— Диана Дмитриевна... — Мой охранник разводит руками. — Три перелома, два сотрясения, порча имущества и отбивная из Пекарского.
— Но если бы первой ворвалась полиция... все было бы точно так же! Никто бы не стал беречь мебель или чужие конечности.
— Это само собой.
— Вот! Вы всего лишь сделали их работу! — Мозг уже кипит.
В глубине души я понимаю, что не права. Жизнь далека от фильмов, где спасителям прощаются любые преступления. В реальности все намного сложнее и жестче. Только до чертиков страшно. Очень пугает мысль, что Климу грозят серьезные неприятности. Меня колотит, стоит представить, что долго не смогу увидеть его, услышать и обнять.
— Клим Александрович не хотел ждать. Он знал, на что идет.
— Его могут посадить? — Эти три слова стоят мне адских усилий. Никогда бы не подумала, что звуки могут даваться настолько сложно.
— Диана... — заводит свою шарманку Николай.
— Просто ответь!
— У босса много друзей и еще больше врагов. Нельзя ничего исключать. Но... — Он мнется.
Кажется, не у меня одной проблемы с речью.
— Скажи! — Беру его за руку. Точь-в-точь как делала это в проклятой бетонной кладовке.
— Если бы вы не запретили мне сказать правду... кхе, — откашливается он. — Если бы босс узнал о том, что сделал Пекарский... — На миг до желваков стискивает зубы. — Все было бы намного хуже. Его бы никто не остановил. А сейчас...
— Сейчас... — повторяю как под гипнозом.
— Может, и пронесет. — Николай вновь отводит взгляд.
И теперь мне становится не просто страшно, а жутко.
Глава 39
Глава 39
После разговора на парковке не хочется ни к какому врачу. Не терпится вернуться домой. Набрать горячую ванну, окунуться в нее по самую шею и разреветься.
Если бы не медицинское заключение, которое я пообещала следователю, и уговоры Николая, не знаю, как бы поступила. Но этот Мистер Забота словно и не слышит моего «дай хоть немного времени».
Вместо обычного гинеколога он быстро находит врача в центре независимых экспертиз. И уже через два часа у меня на руках памятка с рекомендациями, рецепт на мазь и два заключения для полиции.
Одно о побоях, в нем нет ни строчки об изнасиловании. Второе полное — жуткое в своих формулировках, с перечислением всех травм и их подробным описанием.
— Хватило бы и полного. — Николай недовольно хмурится, когда я вручаю ему первое и прошу передать следователю.
— Если оно хоть как-то поможет Климу, обязательно передам и полное, — говорю жестко. На споры не осталось никаких сил.
— Рано или поздно он узнает. — Тяжело вздыхая, Николай садится за руль.
— Может быть, к тому времени я буду готова. — Не верю, что это произойдет. Даже собственный мозг не может принять случившееся. — А пока нет.
***
Несмотря на мазь и ванну, в доме Клима мне становится еще хуже. Физически — боль почти стихла: лицо больше не горит, между ног все еще тянет, но уже терпимо. А морально... не думаю об изнасиловании. Гоню от себя любые воспоминания. Однако мысли постоянно возвращаются к сцене с наручниками.
Страх за Клима плотной ширмой заслоняет все другие страхи и ощущения. Невозможно думать о себе, когда где-то в полицейском участке, словно преступника, держат за решеткой моего мужчину.
Мстительный ублюдок Пекарский хотел причинить боль мне и снайперски попал по нам обоим.
Ума не приложу, как бы дотянула до звонка адвоката. Несмотря на темень за окном, сна ни в одном глазу, а нервы как натянутые струны. Но в первом часу в дом влетает Алиса, и меня хоть немного отпускает.
Увидев ее, с секунду мешкаю. Стыд за то, что я втянула ее брата в неприятности, ледяной коркой сковывает все тело. К счастью, у этой энергичной девчонки хватает мудрости на нас обеих.
— Как ты?! — Распахнув руки для объятий, она бросается ко мне и крепко сжимает.
— Плохо. — В горле ком. Врать не получается.
— Я думала, с ума сойду. Как узнала о похищении, места себе не находила.
Даже в этом Алиса похожа на брата — в первую очередь думает обо мне. Это безумно дико. С непривычки не успеваю скрыть эмоции и сдержать слезы.
— Со мной все в порядке. Заживет. — Смахиваю со щек соленые капли. — Я больше волнуюсь о Климе.
— У меня очень умный братик, хоть иногда его и заносит, — с нервным смешком произносит Алиса.
— Иногда?
— Очень редко. Только из-за своих.
Пока я перевариваю это «своих», она достает из рюкзака бумажную салфетку и начинает вытирать мои слезы.