— Ты уже собралась и, вероятно, веришь в то, что говоришь, — он делает шаг ко мне, и мои ноги дрожат, требуя, чтобы я отступила, но уже слишком поздно, когда он останавливается передо мной и двумя пальцами поднимает мой подбородок. — Я говорил тебе это прошлой ночью, но повторю еще раз, на случай, если ты была слишком пьяна, чтобы запомнить. Ты никогда не сможешь покинуть меня. Этого варианта нет ни на столе, ни под столом, ни даже в этой гребаной комнате.
Я позволила мешку упасть на пол и отпихнула его руку.
— Не трогай меня.
На этот раз он стремится к моей шее, но я отпрыгиваю в сторону. Мои глаза, должно быть, пылают вулканическим гневом.
— Саша… — Предупреждает он.
— Не надо мне здесь «Саша». У тебя теперь есть Кристина, не так ли? Иди к ней, чтобы удовлетворить свои извращенные фетиши.
— Если ты и дальше будешь так себя вести, я так и поступлю.
Мои губы раздвигаются.
— Тебе это не нравится, да? Мысль о том, что я прикасаюсь к ней, превратила выражение твоего лица в гримасу призрака. Так что перестань быть сложной и прими, что она ничего не значит. Абсолютно. Ничего.
Я несколько раз качаю головой. Я чувствую, как эмоции проносятся сквозь меня, а борьба медленно покидает мои конечности. Я не хочу чувствовать себя так, но это так.
— Я не могу видеть тебя с ней. Даже если ты скажешь, что она ничего не значит, она станет твоей женой, а я не переживу этого. Не заставляй меня, Кирилл, — я подхожу к нему и беру его руку в свою дрожащую. — Если я хоть что-то для тебя значу, избавь меня от этой пытки и отпусти.
Его челюсть напрягается, и его рука кажется жесткой и тяжелой в моей.
— Нет.
Мой нос покалывает, а глаза горят, но я рывком отпускаю его.
— Я все равно ухожу.
Я хватаю свою сумку, но Кирилл вырывает ее из моих рук и швыряет об стену. Затем он хватает меня за бедро. Я замираю на секунду, все еще не в силах предотвратить реакцию своего разума и тела на его действия.
Когда я наконец вырываюсь, он уже отпускает меня, но не раньше, чем вытаскивает мой пистолет из кобуры и засовывает его в карман своих брюк.
Он глубоко вздыхает и смотрит на меня так, как будто я злодей в этой истории.
— Я надеялся, что ты образумишься и до этого не дойдет, но ты сама вынудила меня, Саша.
— Что ты имеешь в виду...?
— Ты останешься здесь, пока не образумишься.
— Ты... собираешься заточить меня?
— Я бы предпочел не использовать этот метод, но ты ведешь себя неразумно и отказываешься изменить свое мнение, так что мне приходится прибегнуть к этому.
— Ты не можешь этого сделать, Кирилл. — Я тянусь к нему, но он легко отталкивает меня, и я спотыкаюсь, едва не падая.
Человек, который смотрит на меня в ответ, скорее монстр, чем мужчина. Бессердечный человек, которому совершенно безразлично, что он делает.
— Ты обещала, что никогда не оставишь меня, и я позабочусь о том, чтобы ты сдержала это обещание, — он поглаживает мой подбородок, затем порез на губе, который жжет. — Несмотря ни на что, solnyshko.
А потом он уходит, и дверь закрывается за ним, придавая окончательность ситуации.
Он действительно закрыл меня.
Глава 24
Саша
Я схожу с ума.
Последние два дня я слоняюсь по этой комнате взад-вперед, как зверь в клетке.
Сначала я искала выход и проверяла дверь, но она сделана из комбинированного материала, как будто предназначена для защиты от бомб или чего-то подобного. Я даже не могу взломать замок, поскольку он защищен отпечатком большого пальца.
Окна наверху тоже не поддаются, учитывая, что они сделаны из закаленного стекла.
С тех пор как этот мудак Кирилл отобрал у меня пистолет, я совершенно беззащитна и не имею выхода.
Я смотрю на браслет на запястье. Тот самый, который я ношу с тех пор, как он подарил мне его на день рождения. Я выбросила его раньше, но вскоре после этого встала на колени, чтобы поискать его.
Может, у меня что-то не так с головой, поскольку я, кажется, еще не готова отказаться от этой части себя.
Мысль о предстоящей свадьбе Кирилла неизменно вызывает слезы на моих глазах, и хотя я не ожидаю, что смогу так быстро с этим смириться, я также ненавижу это.
Я ненавижу сильные эмоции.
Беспомощность.
Пустоту.
И прямо сейчас я ненавижу его.
Самое меньшее, что он может сделать после того, как вонзил нож в мое сердце, — это оставить меня в покое. Но нет. Конечно, у проклятого монстра другие планы.
Какие? Я не знаю.
Мне кажется, что сейчас он преподает мне некий урок. Он мучает меня психически? Может, он проверяет мои пределы и то, как далеко я зайду, прежде чем сорвусь.
Никто не приходит, и на телефоне нет сигнала. Холодильник с запасами еды стоит в углу рядом с микроволновкой, но это все.
При других обстоятельствах это место подошло бы для небольшого уединения. Комната не только выглядит как номер-люкс, но и имеет ванну-джакузи и огромный телевизор, похожий на кинотеатр, в гостиной.
Излишне говорить, что я не пользовалась ни тем, ни другим.
И я почти не спала.
За последние несколько дней мой мозг столько раз напрягался и перегружался, что я удивляюсь, как он еще не сдался.
Самое ужасное, что Кирилл не появлялся уже более двух суток. Точнее, пятьдесят два часа. Но кто считает?
Я постепенно схожу с ума. Я никогда не проводила так много времени без дела. И самое ужасное, что я не смогу покинуть эту тюрьму, пока Его Величество Кирилл не разрешит мне этого.
Я отжимаюсь и использую несколько тренажеров в углу комнаты, но эти занятия едва ли помогают мне оставаться собранной.
Побродив минут тридцать, я в третий раз за сегодня запрыгиваю в кабину и принимаю ледяной душ. Закончив, я снимаю повязки и натягиваю спортивные штаны и футболку.
Странное ощущение — ходить со свободной грудью, но ей не помешает немного воздуха. А еще очень неудобно, когда они подпрыгивают.
Я смотрю в зеркало и морщусь от налитых кровью глаз. В общем, да, наверное, я плакала, засыпая прошлой ночью и проигрывая в голове образ дурацкой помолвки Кирилла.
Когда же я освобожусь от этих эмоций?
Мои волосы снова становятся длиннее, достигая затылка. Клянусь, они растут так быстро только для того, чтобы поиздеваться надо мной за то, что я не могу их оставить.
Я дергаю их, а потом испускаю разочарованный вздох.
Наверняка Максим и Юрий ищут меня, верно? Если только Кирилл не сказал им что-то такое, что заставило их поверить, что мне не нужна помощь.
От входной двери доносится скрип, и я, спотыкаясь, вылезаю из шкафа и бегу в гостиную. Я замираю на месте, когда вижу Кирилла, стоящего у двери и выглядящего более стильно, чем модель.
Прошло всего несколько дней с тех пор, как я видела его в последний раз, но мне кажется, что прошла целая вечность. Он все тот же человек, но по какой-то причине совсем другой.
Пиджак обтягивает его выпуклые бицепсы, а несколько расстегнутых пуговиц рубашки открывают намек на татуировки на груди.
Он заходит внутрь, его ледяные глаза наполняются неоспоримым вожделением, когда он окидывает меня взглядом. Неважно, во что я одета, Кирилл всегда, кажется, способен видеть под каждым слоем ткани.
Как будто я всегда стою перед ним обнаженная.
Я прочищаю горло в беспомощной попытке прогнать застрявший там комок.
— Ты собираешься отпустить меня?