— Да, клянусь.
Глаза Кирилла пылают глубоким, глубоким синим цветом, который едва не застилает мне глаза. Он поднимает мою руку и надевает кольцо на безымянный палец, затем протягивает мне свою руку.
Мои руки дрожат, и я делаю то же самое.
Затем мы расписываемся там, где указывает пастор или служащий.
— Объявляю вас мужем и женой. Теперь вы можете поцеловать невесту....
Мужчина еще не закончил говорить, а Кирилл уже притянул меня к себе за загривок и прильнул своим ртом к моему.
Он целует меня так, словно он мой муж.
А я его жена.
Я жена Кирилла.
Я целую его так же страстно, как он целует меня, отвечая на его интенсивность своей.
На этот раз я даю волю счастливым слезам.
Глава 25
Кирилл
У меня есть жена.
И зовут ее Александра Иванова.
Мое восприятие брака было искажено с раннего возраста из-за токсичной и мучительно несовместимой пары Романа и Юлии.
Они научили меня ненавидеть саму идею связывать себя с другим человеком на всю жизнь, поэтому я всегда рассматривал брак как возможность для бизнеса. Ничего больше и ничего меньше.
Однако эти взгляды резко изменились после того, как я стал свидетелем состояния Саши после известия о моей помолвке с Кристиной.
Она плакала без остановки. Я знаю, так как здесь есть камеры, и доступ к ним есть только у меня. Еще хуже было то, что она часто искала способы сбежать от меня.
Я не ожидал многого, когда спросил, хочет ли она стать моей женой, но ее реакция разбудила во мне какую-то чуждую часть. Острое чувство собственничества завладело мной и до сих пор отказывается отпускать.
Комната погружается в тишину после того, как Виктор выпроваживает служащего. Отчасти потому, что я не могу насмотреться на стоящую передо мной женщину, похожую на лучший подарок, который я когда-либо получал.
Ее щеки покрыты розовым оттенком, а губы припухли от того, как жестоко я их только что поцеловал.
Прошло много времени с тех пор, когда она одевалась как женщина, но сейчас на ней не просто одежда. Она надела свадебное платье, чтобы стать моей женой.
Моя. Гребаная. Жена.
Я достаю свой телефон.
— Давай сфотографируемся.
Мужчина сделал несколько наших снимков, прежде чем уйти, но этого все равно недостаточно. Я хочу сохранить этот ее образ навсегда.
Саша кивает и встает рядом со мной. Я притягиваю ее за талию, и она вскрикивает, когда я поднимаю телефон и делаю несколько снимков. Затем я целую ее и делаю еще несколько. Она улыбается мне в губы, и я почти чувствую вкус ее слез счастья.
— Ты чертовски красива, — шепчу я ей в губы, и она вздрагивает.
Ее глаза встречаются с моими.
— Ты и сам выглядишь великолепно.
— Великолепно, да?
— Ты знаешь, что да, — она нерешительно кладет руку мне на плечо. — Могу я пригласить тебя на танец?
— Здесь нет музыки.
— Это легко исправить, — она берет мой телефон и нажимает несколько кнопок, и вскоре после этого комнату заполняет классическая музыка.
— На самом деле я не танцую, — говорю я, когда она кладет телефон обратно в карман.
Ее выражение лица опадает, но она переплетает свои пальцы с моими.
— Я могу научить тебя. Просто обними меня за талию и следуй за мной...
Ее слова обрываются, когда я прижимаю ее к себе, а затем закручиваю ее вокруг себя. Когда она вновь оказывается прижатой ко мне, ее глаза сияют заразительной радостью.
— Я думала, ты не умеешь танцевать?
— Я сказал, что не танцую, а не то, что я не умею, — я несколько раз покачиваю ее в руках, затем вращаю и ловлю.
Она смеется, и ее счастье заставляет меня желать, чтобы мы могли оставаться такими вечно. Редко можно увидеть ее смеющейся, даже когда она в хорошем настроении. Я понимаю, что она стесняется быть слишком открытой.
Сейчас, когда она откидывает голову назад и смеется, эти опасения, кажется, исчезают. Она превосходная танцовщица во всех смыслах этого слова. Она не только дисциплинирована, но и обладает легкой элегантностью движений, как и подобает бывшей богатой молодой леди.
На полпути она обхватывает меня руками за талию и прячет лицо у меня на груди. Моя рука скользит по ее спине, и я ощущаю, как она слегка дрожит, пока мы раскачиваемся в такт музыке.
Иногда, когда она играет роль моего телохранителя, я забываю, что она также может быть ранимой женщиной, которой нужны объятия как форма утешения.
У нее есть черта характера, благодаря которой она любит и заботится всем сердцем.
И эта женщина теперь моя. Полностью. Всецело.
Она никогда, никогда не сможет сбежать от меня.
— Ты засыпаешь? — шепчу я, целуя губами макушку ее головы поверх вуали и в центре короны из роз, которую она соорудила.
Она утыкается носом в мою грудь, качая головой.
— Хорошо, потому что мне предстоит развернуть тебя, помнишь?
Она поднимает голову как раз вовремя, чтобы я успел подхватить ее и поднять на руки. Саша вскрикивает, хватаясь за меня, ее глаза становятся цвета расплавленного ореха.
Мне нравится, что она хочет меня так же сильно, как я хочу ее. Это почти похоже на то, что она не может насытиться мной.
Почти.
Хотя я хочу оставить ее в этом платье навечно, мне также необходимо трахать ее, как мне необходим воздух.
Мой член дергается и требует, чтобы его обслужили с тех пор, как она сказала «Да». Удивительно, что она не почувствовала, как тяжелый вес упирается ей в живот.
Я осторожно опускаю ее на кровать и поспешно снимаю пиджак и галстук-бабочку. Я начинаю расстегивать рубашку, потом мне надоедает, и я рву ее посередине, отчего пуговицы разлетаются.
Саша опирается на руки, с интересом наблюдая за каждым моим движением, словно это ее индивидуальное стриптиз-шоу.
Ее жадные красивые глаза следят за линиями моих татуировок до того места, где они исчезают под брюками. Поэтому я не спешу снимать кобуру с оружием и расстегивать брюки. Мои движения замедляются, когда ее дыхание учащается или она впивается зубами в уголок нижней губы.
Я наматываю ремень на руку и стягиваю штаны и боксеры.
Ее грудь поднимается и опускается в неустойчивом ритме, пока она открыто смотрит на мой член. Он полностью оживает от ее внимания, вены на нем вздуваются от желания войти в нее.
— Посмотри, как твои глаза пожирают мой член, — я обхватываю ремнем ее шею и тяну ее вперед. — Как насчет того, чтобы ты подавилась им вместо этого?
Саша встает на колени на кровати напротив меня и обхватывает руками мою эрекцию, глядя на меня блестящими глазами.
— Неправильно. Теперь это мой член.
И тут она широко открывает рот и заглатывает почти весь мой член.
Твою мать.
Я так близок к тому, чтобы кончить от ощущения ее горячего влажного рта, но в основном это связано с тем, что она сказала, прежде чем взять меня. Это чувство собственности, которое почти совпадает с моим.
Саша поддерживает зрительный контакт, проводя языком по моему члену, глубоко заглатывая его, пока ее лицо не становится красным, а затем покачивает головой вверх-вниз, увеличивая трение языком.
Она такая же напряженная, как и тогда, когда я беру ее голову и трахаю ее рот.
Обычно я так и делаю, но сегодня я позволяю ей делать то, что хочет она. Я позволяю ей показать мне, как сильно она хочет меня. Как сильно она хочет доставить мне удовольствие.