– Жду шоу! – весело крикнула в след мне Мия.
Я натянула на лицо улыбку, и уверено шла по коридору, звонко стуча каблуками о кафель. Возможно, именно в тот момент я наконец осознала, что Макс мне нравится не только как друг, и хотела как можно быстрее дать ему понять это, пока Касси сама не пригласила его на свидание – от этой прыткой девочки можно ожидать чего угодно.
Как только я подошла к ним, все внимание Макса переключилось на меня, мы обменялись приветствием и легкими объятиями. Касси замолчала на полуслове.
– Извини, что не перезвонила вчера, я увидела пропущенный только утром.
– Бывает, – ответил он, небрежно пожав плечами.
Я посмотрела на растерянную девушку так, будто только что заметила ее присутствие.
– Ты что-то говорила?
Она отрицательно покачала головой.
– Хорошо, – ответила я и переключила свое внимание на удивленного Макса, который, как мне показалось, еле сдерживал смех, – Проводишь меня?
– Я, наверное, пойду, – неуверенно произнесла Касси, с надеждой смотря на Макса, но он лишь кивнул.
Девушка прикусила губу и пошагала в сторону лестницы.
Мия, стоящая за спиной парня примерно в трех метрах от нас, подняла вверх большие пальцы обеих рук и дернула бровями. Рядом с ней уже стояла Ева, качала головой и смотрела на меня со странной улыбкой.
Я снова перевела взгляд на Макса.
– Как прошла вчерашняя тренировка?
Он усмехнулся.
– Отлично. Элизабет?
– Да?
Мне показалось, что Макс собирается спросить о чем-то личном, связанном с нашими отношениями. Я была уверена в том, что, смотря со стороны на мое поведение в присутствии Касси, он обо всем догадался.
– Ты любишь овсяные печенья?
– Что? – растеряно переспросила я.
Он вручил мне какую-то коробочку и стаканчик ванильного капучино.
– Ты ведь как всегда не позавтракала. У тебя есть на это еще десять минут до звонка.
Макс улыбнулся и потрепал меня по волосам. Я почувствовала расходящееся по всему телу тепло от его прикосновения.
Да, завтракать я действительно почти никогда не успевала, ведь на то, чтобы приготовить еду или разогреть ее, а потом еще и съесть, нужно время, которого по утрам у меня обычно нет.
В тот момент мой воинственный настрой рассыпался, словно песочный замок, а в душе пробудились странные, не поддающиеся определению чувства.
Окунувшись в приятные воспоминания, я совсем забыла о том, что должна делать. Мечтательная улыбка исчезает с лица, как только я возвращаюсь в реальность.
Пишу на листке единственное имя – Касси, бросаю карандаш на пол и ложусь на диван, закутавшись с головой в теплый мягкий плед, словно маленький ребенок, испугавшийся темноты. Здесь я чувствую себя спокойнее, будто под защитой. Знаю, глупо. Привычка, сохранившаяся с детства: пытаться спрятаться от страха. Ведь только позже мы осознаем, что это бесполезно – ведь он живет внутри нас…
Возможно, я слишком утомлена… еще в сознании, но чувствую, как отдаляюсь от реальности, погружаясь в сон…
Я отчетливо слышу свое имя, а затем такой знакомый звонкий смех.
Я знала! Я знала, что ты здесь, с самого начала знала…
Я открываю глаза и вижу ее: с румянцем на щеках, искренней улыбкой и светящимися жизнью глазами. Она будто ни о чем не жалеет, не скорбит…
Она касается моей руки, и я ощущаю это прикосновение всем телом.
Я хочу сказать многое, но не могу произнести ни слова, будто разучилась говорить…
Ева улыбается и прикладывает палец к губам.
Конечно, ты все знаешь, видишь… но ни чем не можешь помочь. И беспрекословно веришь в лучшее.
Тишину пронзает звонкий стук в дверь, я вздрагиваю, хватаю ртом воздух, оглядываюсь вокруг.
– Ева! – зову в отчаянии, но не слышу ответа.
Не вижу этих глубоких небесно-голубых глаз.
Снова настойчивый стук.
Неужели уже семь часов? Смотрю на часы. Нет, еще всего лишь четыре.
Я нехотя встаю с дивана и открываю дверь внезапной гостье.
На пороге стоит Хлоя с бледным лицом и плохо замазанными тональным кремом синяками на нижних веках.
– Я совсем рано, – произносит девушка, – Мама снова выпила. Я просто не могу там находиться.
Я сочувствую подруге и в то же время восхищаюсь ею. После развода мать Хлои начала выпивать, взвалив на плечи дочери все обязанности по дому, полностью лишив ее внимания и ласки, но в словах девушки ни разу не прозвучало ни тени злости или обиды в ее сторону. Я вижу, что Хлое искренне жаль маму, но в этой ситуации она бессильна.
– Я рада, что ты пришла. Спасешь меня от сумасшествия, – говорю я, закрывая дверь за подругой, – Чай?
Девушка качает головой.