– Шелден, полегче.
Уайт прижимает меня к спинке кресла, лишая возможности двигаться. Мы соприкасаемся плечами, я чувствую его ладонь на своей талии. Эта близость пугает до дрожи.
Я не могу пошевелиться: телобудто парализовало, и не могу смотреть Шону в глаза, чувствуя на себе его пристальный взгляд.
Подобное чувство возникает за несколько минут до начала соревнования: трясутся руки, ускоряется пульс, возникает тягучее чувство в животе. Дикий страх, немая паника.
– Лиззи.
Низкий, чуть хрипловатый голос.
Я не отвожу взгляда от своих колен.
– Посмотри на меня.
Этому голосу нельзя не подчиниться, но я пытаюсь сопротивляться. Внутри возникает очень странное чувство.
Я все же поднимаю глаза, то ли от любопытства, то ли от глупости.
Глубокий пронзительный взгляд. Оттенки чувств, не поддающиеся определению.
Легким касанием пальцев Шон убирает пряди волос с моего лица, шеи. От этих прикосновений горит кожа, внутри все переворачивается.
Вдох… выдох.
Тишину нарушает негромкий щелчок. Дверь открыта, я могу уйти. Я обязана.
Шон смотрит на меня в ожидании.
Но на улице уже темно и идет дождь. Хотя минуту назад меня это совсем не пугало…
Я хочу выйти из этой машины и убежать: как можно дальше от него; но сижу на месте, не двигаясь, не произнося ни слова.
Шон опускает взгляд ниже, на мои чуть приоткрытые губы, затем снова смотрит в глаза, и я невольно отвечаю тем же. Его лицо уже в нескольких сантиметрах от моего… еще секунда, и наши губы соприкоснуться.
Мысли путаются.
Что происходит? Что я делаю?
Шон – наглый, упрямый, эгоистичный и самоуверенный нахал. Он никогда мне не нравился. Может, разве что, внешне… Я не мечтала о нем – я его ненавидела. Всей душой. А еще боялась. Потому что только он мог сделать мне по-настоящему больно.
Теперь я понимаю, что все это время играла чужую роль, и верила в чувства, которых не существовало. Эта ненависть – обида и отчаяние; я ненавидела, чтобы не сойти с ума.
В эту секунду открывается и захлопывается бардачок, Шон чуть отстраняется, протягивает мне какую-то вещь.
– Ничего не теряла? – спрашивает он
Я растерянно хлопаю глазами. Что это было? Неужели я была готова?.. Теперь я знаю, он сделал это намеренно, чтобы доказать! Ненавижу…
Постепенно до меня доходит осознание происходящего. В его ладони лежит цепочка, которую я надевала в день похорон.
Я машинально подношу руку к шее.
Я ведь даже не заметила ее отсутствия. Но сейчас это совершенно не важно.
Внутри все кипит: злость, разочарование, ярость и бабочки в животе образовали ядовитую смесь.
– Спасибо. Везде ее искала, – произношу я и забираю цепочку.
– Почему у тебя дрожит голос? – спрашивает Шон, едва сдерживая усмешку.
Взгляд демона– искусителя.
Я придвигаюсь к нему ближе, слегка прикусывая губу от волнения и с наслаждением наблюдаю за тем, как меняется выражение лица Шона. Я угадываю его мысли и желания, слежу за взглядом.
Эту проверку не прошли мы оба.
Чуть приоткрываю окно водительского сидения, произношу ему в ухо приглушенным низким голосом: «Слишком жарко, не находишь?» и возвращаюсь на пассажирское сидение.
Искоса смотрю на Шона – в его глазах пылают нехорошие искры.
«Думал, я растеряюсь?»
Чем взрослее люди, тем сложнее игры. В десять лет он грозился поломать мою куклу, в четырнадцать – растоптать мою самооценку, сейчас – сломить меня саму.
Шон знает свои сильные стороны и мои слабости. Только не учитывает, что я вижу все это не хуже, чем он.
– Отвези меня домой.
– Уверена?
Я бросаю на него убийственный взгляд.
Уайт, усмехнувшись, заводит мотор.
Во время поездки я не произношу ни слова и пытаюсь не думать о том, что произошло. Что могло бы произойти. На лице Шона играет чуть заметная самодовольная ухмылка. Это очередная игра, издевка. Черт возьми, зачем ты все это делаешь!?
Я выхожу из машины, иду к двери и нажимаю на звонок. Мама быстро открывает защелку и я вхожу в дом – только после этого иномарка уезжает.
Из кухни доносится ароматный запах запеченного мяса – за время моего отсутствия мама успела что-то приготовить. Она притрагивается к плите очень редко, и в любое другое время я была бы удивлена этому событию, только не сейчас. Смятение, растерянность, злость и гамма другим чувств одолевают меня, не дают вздохнуть…
Что могло бы произойти? Не хочу даже думать об этом! Ненавижу…
– Я приготовила твоего любимого кролика в винном соусе,-произносит мама, задерживая на мне взгляд.
– Спасибо.
Дрожь, мурашки по коже, кипящая кровь. Настолько я его ненавижу. Настолько я от него зависима.