Я не могу сдержать нервный смех.
– Мама, как тебе могло такое в голову прийти? Он унижал меня с самого детства. Я его всю жизнь терпеть не могла, помнишь?
На ее губах играет снисходительная улыбка, но взгляд остается серьезным и немного печальным.
– Я видела, как ты на него смотрела. Помню, как ты плакала ночами. Конечно, ты ненавидела этого мальчишку, потому что не могла относиться к нему равнодушно.
Я ставлю кружку на стол, вскакиваю с дивана. Во мне просыпается ярость.
– Ты говоришь глупости! Конечно, я плакала, потому что было обидно слышать такие слова от старшего брата лучшей подруги! Неужели ты знала это? Слышала, как я плачу? Но тебя даже не посетила мысль зайти в мою комнату, приласкать, успокоить!
– Ты в этом уверена? – спрашивает мама, – Как бы я смогла сделать это, если ты кидалась предметами и кричала, как ненормальная, стоило мне только открыть дверь?
В мыслях всплывают воспоминания об этих моментах.
– Хорошо. И какой можно сделать вывод из того факта, что ребенок в трудный момент не хочет видеть свою собственную мать?
Мой голос становится тише, злость куда-то испаряется. Я не уверена в своих словах. Я помню, что в такие моменты не хотела никого видеть, и мама в этом совершенно не виновата.
Я вижу боль в глазах матери и уже жалею о том, что сказала. Она ведь всего лишь пыталась помочь мне.
Я сажусь на диван, виновато опускаю глаза.
И снова Уайт. Ведь о нем начался спор! Он умудряется портить мне жизнь, даже находясь на значительном расстоянии.
– Шон просто подобрал меня возле парка, когда начался дождь, – говорю я, умалчивая об остальных фактах.
– Когда я его увидела в день похорон, мне показалось, что он ничего не испытывает, – произносит мама, слегка нахмурив лоб.
…ничего не испытывает от осознания того, что погибла его родная сестра.
– Просто бессердечная тварь, – делает вывод мама.
В этот момент в моем сердце что-то екает. Это не правда. Потому что я вижу, насколько ему больно, хоть он и пытается казаться равнодушным.
– Не говори так, слышишь? Ты не можешь знать, что он чувствует.
– А ты знаешь?
– Да! Я знаю, мама.
Несколько секунд мы пристально смотрим друг другу в глаза.
Похоже, мама понимает, что я хочу ей этим сказать.
Только зачем я это делаю? Какое мне вообще дело до того, что думает о Уайте моя мама или кто-либо другой? Никакого. В конце концов, он сам создал о себе такое мнение.
Я прижимаю ноги к груди, беру кружку, делаю глоток.
Мы обе понимаем, что разговор окончен.
Какао немного остыл, но не потерял свой неповторимый вкус. Я глубоко вздыхаю, закрываю глаза.
Какой странный сегодня был день.
Глава 7
Идут дни, но ничего не меняется: об убийце Евы мы знаем не больше, чем раньше. Наблюдая за людьми, вслушиваясь в их разговоры и пытаясь сделать какие-то выводы, я все больше ощущаю свою беспомощность. Разговор Макса с Касси ни к чему не привел, не считая ее очередной попытки флирта, а Дэнил, как оказалось, переехал с родителями в другой город пятнадцатого октября, еще за несколько дней до трагедии, к которой он, по всей вероятности, не имеет никакого отношения.
Уайта я не видела с того дня… Думаю, у него тоже нет новой информации. Была бы, он бы дал мне об этом знать. Я не сомневаюсь в этом.
Да, дни идут. Неказистое серое утро, неохотное пробуждение, чашка кофе, минимум макияжа, лишь для того, чтобы закрасить темные круги под глазами. Школа: скучные уроки, облака, виднеющиеся за окном, заставляющие задумываться о вечном. Тренировка, которую я жду весь день. Я могу расслабиться, забыть обо всем, слушая ритмы музыки, сливающиеся в одно целое с хрупким телом. Я снова беру на себя обязанности капитана команды, которые были временно возложены на Мию: слежу за правильностью и техникой выполнения элементов, ставлю новые фигуры и связки. Это то, чем я могла бы заниматься бесконечно. Но несколько часов быстро пролетают, и мне приходиться возвращаться домой, снова отгонять преследующие меня, терзающие душу мысли. Кровать… Иногда я ложусь и, не двигаясь, часами смотрю в потолок, пока сон не поглощает реальность. И снова утро…
Я стала проводить меньше времени с Максом, на телефоне появились пропущенные звонки от Брендона и Хлои. Все ушло на второй план, все потеряло смысл.
Ева… кажется, я без тебя не справляюсь. Что бы ты сказала о Шоне? Зачем он делает это, почему не может оставить меня в покое? И главное, почему я снова ведусь на его провокации?..
Что бы ты сказала о наших отношениях с мамой? Ты бы хотела, чтобы я не была с ней так жестока, чтобы дала ей шанс, я знаю. Но… что насчет убийцы? Твоего убийцы.