Мучительные секунды кажутся вечностью.
Ну почему он до сих пор не вырвал дневник из моих рук?
Он перемещает ладонь чуть ниже запястья, наклоняет голову, прижимаясь щекой к моим волосам, делает едва слышный вдох.
И снова ощущение падения, пронзающее низ живота, переворачивающее все внутри.
У меня начинается паника – я будто очутилась в сужающейся маленькой комнате, из которой нет выхода. Остается лишь бить кулаками по стене, пока на руках не появятся синяки, пока не станет слишком больно.
Я пытаюсь вырваться из крепкой хватки Шона, вцепившись в дневник еще сильнее, у меня даже получается освободить запястья.
Умом я понимаю, что записи в конечном итоге окажутся у него, но пока есть хотя бы малейшая возможность… в любом случае, я не отдам ему то, что он хочет получить, так просто.
Я делаю резкое движение локтями вверх, от которого, наверное, задирается майка, потому что я ощущаю прикосновение холодных пальцев к обнаженной коже. Тишину пронзает вдох. Я не замечаю, как невольно ослабляю хватку, и дневник оказывается в руках Шона.
Нет! Нет, нет, нет…
Ритмичные удары сердца, губительное чувство опустошенности и беззащитности.
Зачем я открыла эту чертову дверь? Почему я не вычеркнула его из своей жизни в ту самую секунду, когда нить, прочно связывающая нас, порвалась?
Отстраняясь, он проводит кончиком пальцев по моему животу, вызывая мелкую дрожь по всему телу.
Заставляю себя посмотреть ему в глаза, сдерживая слезы.
Я давно не видела такого блеска в его глазах. И взгляд, не безучастный и не равнодушный, не торжествующий и не презрительный. Просто другой…
Он молча смотрит на меня, затем на дневник, немного задумчиво, так, словно ему открывается какая-то тайна. Но уже через секунду я вижу совершенно другое чувство, отражающиеся на его лице. Злость.
Почему? Ведь он победил… Снова.
Возможно, только теперь до меня доходит осознание того, что только-что произошло, чувство опустошенности куда-то исчезает, внутри все разрывается на части, я хочу плакать, кричать, бить о пол предметы.
Уголок губ Уайта приподнимается вверх, взгляд пропитан ядом.
– У каждого человека есть слабости. Правда, Лиззи? Будь добра, передай от меня привет Максу.
Слабость…
Мы оба понимаем, какой подтекст скрыт под этим.
Я не могу подобрать слова, кажется, я просто их забыла.
Меня переполняют эмоции: ярость, отчаяние, боль.
Я не знаю, как заставить себя не чувствовать.
Он разворачивается и идет к двери.
«Думаешь, тебе все позволено? Думаешь, ты сильнее?»
Нащупав какой-то предмет на подоконнике, по всей видимости, расческу, я трясущимися руками со всего размаху бросаю его в Уайта. Она пролетает на уровне его головы и врезается в стену.
Уайт замедляет шаг, оборачивается, но его взгляд не выражает удивления, будто я регулярно швыряю в него вещи.
Меня злит его равнодушие, его вечно надменное выражение лица и уверенность в том, что все всегда под его контролем. Меня раздражает его стиль вождения, его походка, одежда, манера разговора и то, как он на меня смотрит. Хочу, чтобы он исчез из моей жизни, навсегда, а еще лучше, никогда в ней и не появлялся.
– Я ненавижу тебя! – кричу во весь голос, – Ненавижу, слышишь!?
Он молча уходит, а мои глаза застилает пелена слез. Я стою, тихо всхлипывая, не произнося ни звука, пока не раздается звук захлопывающейся входной двери. В эту секунду чувства, переполняющие меня, выплескиваются наружу…
Отчаянный стон, рыдание в голос, бесконечно струящиеся слезы, отчаянные удары кулаками о стену до боли в суставах.
Все тело слабеет, ноги больше не держат, я соскальзываю вниз по стене, кусая губы и раздирая их в кровь.
Сколько минут я была в этом состоянии? Не знаю, не считала. Чувствую только пульсирующую боль в висках. Сколько же я поубивала в себе нервных клеток? Даже думать не хочется.
Играет красивая мелодия. Кажется, я слушаю ее уже несколько минут, и она очень похожа на звонок моего телефона.
Осматриваю комнату.
Хорошо, что мама возвращается поздно. Иначе бы она с ужасом спросила, войдя в гостиную: «Что здесь произошло?», уже представляя мою схватку с каким-то образом пробравшимся в дом вором. На ее гладком лбу образовались бы морщинки. А я бы ответила: «Не переживай, все в порядке. Просто твоя дочь сошла с ума».
На полу разбросаны осколки стеклянной статуэтки, разбитая вдребезги кружка, растоптаны цветы, которые еще совсем недавно стояли в вазе.