«Словно птица в запертой клетке, бьюсь о стены железных прутьев, очутиться мечтая на воле, на штыки натыкаясь грудью.»
Где же я слышала эти строки?
Я поднимаюсь на ноги, иду к кухонной раковине, осторожно переступая через стекло.
Что со мной происходит? Как Уайту удалось довести меня до такого состояния? Да, он хотел именно этого, я видела по глазам. Иногда мне кажется, что он ненавидит меня еще сильнее, чем я его, и зачем-то пытается это скрыть.
Мое тело реагирует на его прикосновения, как на касание языков пламени, он видит и пользуется этим.
«У каждого человека есть слабости. Правда, Лиззи?»
Голос, пропитанный почти осязаемым ядом. Похоже, Уайт забыл о том, что это он калечил мою психику последние десять лет, а ни наоборот.
Я собираю осколки, подметаю пол, ставлю цветы обратно в вазу.
Сиреневые розы, мои любимые.
Теперь комната выглядит опрятно и чисто, без каких либо следов разгрома.
Я беру ключи от машины, телефон, на котором высвечивается оповещение о трех пропущенных вызовах, и выхожу из дома. Сейчас рядом с собой я хочу видеть только одного человека.
«Еду к тебе».
«Жду».
Я смотрю на нашу с Максом совместную фотографию, которая прикреплена к его контактному номеру и улыбаюсь. Чувствуя непреодолимое желание увидеть его, давлю на газ, не обращая внимание на знаки с ограничением скорости.
Открывается дверь, и я вижу родное лицо: с добродушной улыбкой, открытым взглядом.
Переступив порог, я приподнимаюсь на носочки, целую его губы, чувствуя ладонь на своей талии. По всему телу расходится тепло, на душе становиться легко и спокойно.
– Что-то случилось? – спрашивает Макс, чуть отстранившись, чтобы запереть дверь.
Я хочу рассказать ему обо всем, что сегодня произошло: о Уайте, о дневнике, о разбитых стеклянных статуэтках, утаив, разве что, о последних минутах этой встречи… Но стоит ли? Макс разозлится, если обо всем узнает, захочет встретится с Шоном один на один, и хорошим это не кончиться. Да и зачем вспоминать о плохом и портить такой момент?
– Случилось, – отвечаю я полушепотом, – Я безумно соскучилась.
Макс улыбается, прижимает меня к себе, обсыпает поцелуями шею, лицо. В такие моменты я забываю обо всем. Это сравнимо с полетом над облаками: если крылья ослабнут, я всегда могу позволить себе упасть, не боясь разбиться.
Я не замечаю, как оказываюсь у него на руках, затем на мягкой как пух кровати.
Теплые руки проскальзывают мне под майку, я запускаю пальцы в густые светлые волосы. Мы не можем оторваться отдруг друга.
С этим человеком я по-настоящему счастлива.
– Ты знаешь, как я люблю тебя, – шепчу я.
Макс чуть отстраняется от меня, убирает пряди волос со лба. Я чувствую, как лучи опускающегося к горизонту солнца, проникнувшие в комнату сквозь тень полуопущенных штор, падают мне на лицо.
– Ты невероятно красивая, – говорит он, – А еще ужасно упрямая. Но я люблю тебя больше, чем это кажется возможным.
Глава 8
Я возвращаюсь домой поздно, тихо прохожу в свою комнату и закрываю дверь. Мама уже вернулась домой – ее машина стоит во дворе, а поднос с едой на моем столе. Какао, тарелка с фруктами и тосты. Я не голодна, но, кажется, не смогу оставить эти вкусности нетронутыми.
Поужинав, я делаю уроки, вернее, пытаюсь сделать, потом повторяю танцевальные связки и, наконец, ложусь в постель.
Мысли о дневнике не дают покоя. Вдруг в этих записях есть что-то важное? Что-то, что поможет найти убийцу. За это не стоит переживать – уверена, Уайт не упустит ни одной детали. Только…
Во мне снова вспыхивает злость.
Да какое он имел право прикасаться ко мне в моем же доме? Сволочь. Он явно не хочет, чтобы я читала этот дневник, потому что понимает: в этих записях есть все то, что он старательно скрывал от окружающих, ведь Ева знала его лучше, чем кто-либо другой.
В голове снова и снова возникают образы: воспоминания о сегодняшней встрече, которые я старательно пытаюсь вычеркнуть из памяти. Прикосновения – удары током, ярость в глазах. Как так получилось, что я ослабила хватку?
Я ворочаюсь из стороны в сторону, укутываюсь в одеяло с головой и, чувствуя жар, отбрасываю его снова, пытаюсь досчитать до ста, но сбиваюсь и начинаю заново.
Меня пугает все, что происходит. Такое ощущение, будто из-под ног выбили опору. Меня пугают эмоции, которые я испытываю рядом с Ним. Это – нечто большее, чем страх. Слабость… Физическая. Духовная. Когда не можешь отказаться от того, что тебя разрушает.
На часах – одиннадцать.
В это время я обычно разговаривала с Евой по телефону. Уже очень давно у нас сложилась эта традиция – звонить друг другу перед сном, чтобы рассказать о том, как прошел день.