Воспоминания об этом больно укололи сердце.
Мы так и не приблизились к убийце. Ни на шаг. Слишком долго чего-то ждали… Хватит. Пора делать следующие шаги.
Я уверена, что Макс и Эван не одобрят мою идею, но, так же, есть люди, которые ее поддержат.
Набираю номер Хлои.
Вчера ее телефон был недоступен, а сегодня она не появлялась в школе. Очень странно, что она меня об этом не предупредила.
Длинные гудки.
– Да? – раздается сонный голос в трубке.
– Я тебя разбудила?
– О, Лиз, я очень рада тебя слышать! – я знаю, что Ло говорит искренне, улыбаюсь, на сердце становиться теплее, – Знаешь, я успела по тебе соскучиться. У меня позавчера разбился телефон и я не могла позвонить.
Это похоже на Ло: она бывает рассеянной и неловкой.
– Уже починила? – интересуюсь я.
– Нет… просто переставила симку в другой корпус. Забыла сказать: я уехала к бабушке и пару дней побуду здесь.
Это вселяет в меня тревогу. Она только пару раз уезжала от матери, после сильных ссор с ней.
– Что случилось?
В трубке – молчание.
– Ло, я все понимаю, правда. Ты ведь сама знаешь, что у меня с матерью отношения не лучше.
– Правда? Она сказала: «Лучше бы ты не появлялась на свет».
Я не знаю, что на это ответить, как поддержать подругу. Я не понимаю Нику… Как можно было сказать такое собственному ребенку?
– Твоя мама не думает так, слышишь меня? Просто не может так думать. Сгоряча можно сказать все, что угодно.
– Ты правда так считаешь? – дрожащим голосом спрашивает Хлоя.
– Я в этом уверена.
– Я знаю, она винит меня в том, что папа нас бросил. И иногда мне кажется, что это правда.
– Даже не думай об этом. Ника просто не может прийти в себя после развода. Такое бывает.
Сейчас мне кажутся мои разногласия с мамой просто ничего не значащими бытовыми ссорами. Я начинаю ценить ее заботу. И как же мне жаль Хлою… Она не заслуживает такого отношения.
– Ты права. Ты всегда права… Все, я не хочу об этом больше вспоминать, – последние слова дались ей очень тяжело, – Лиз? Как ты? Как… расследование?
Расследование. Громко сказано. Мы ведь так ничего и не смогли узнать.
– Никак. Но это пока. Думаю, убийца задергается, когда узнает о том, что он раскрыт.
– О чем ты? – спрашивает Хлоя с сомнением.
– Мы перестанем держать все в тайне и расскажем о том, что никакого самоубийства не было.
– Ты уверена, что это что-нибудь нам даст? Ведь тогда он может скрыться или станет еще осторожнее.
– У тебя есть другие предложения? – спрашиваю я.
В трубке слышится тяжелый вздох.
– Нет… Ладно. И как ты собираешься это сделать? Подходить к каждому и говорить: «А ты знаешь, что Еву Уайт убили»?
Наверное, это – единственный случай, когда я рада тому, что в моем окружении есть человек, который не умеет держать язык за зубами.
– Зачем? – хитро улыбаюсь я, – Как думаешь, сколько пройдет часов, прежде чем слух, о которой узнает Мия, разнесется по всей школе?
В трубке раздается смех. Как же я люблю его.
– Ставлю на одну вторую.
– Отлично. Тогда я – на четверть часа, – в тон Хлое отвечаю я, – Надеюсь, мы скоро увидимся, – добавляю я, вспомнив о том, что ее бабушка живет в другом городе, и подруга не сможет посещать занятия, пока находится там, – Кстати, сегодня Шон принес твою игру.
– «Кровь и след»? – удивленно произнесла девушка, – Откуда она у него?
– Нашел в комнате Евы.
– Ты уверена? Я точно помню, что после дня рождения положила ее в шкаф и больше оттуда не доставала.
Ее слова меня совсем не удивляют, я запомнила все в точно такой же последовательности.
– Мне тоже интересно, как она там оказалась, – задумчиво произношу я, – Может, ты просто забыла, что одалживала игру Еве?
Мое предположение кажется странным, но единственным объяснением происходящего.
– У меня никогда не было проблем с памятью, Лиз.
– Да ладно? – я делаю голос удивленным, затем устало добавлю: – Слушай, какая уже разница?
– Ты права, никакой. Спокойной ночи, Элизабет, – я слышу в голосе улыбку.
– Спокойной ночи, Ло.
Как я и предполагала, слух о том, что Еву убили, разнесся по школе с невероятной скоростью. Мне начинает казаться, что скоро об этом будет знать весь город.
Не могу забыть глаза Мии в тот момент, когда я ей рассказала правду. Девушку сковал немой ужас, и какое-то время она не могла выговорить ни слова. Потом спросила, почему полиция не расследует это дело и ужасно разозлилась, услышав мой ответ.
Бурные обсуждения самоубийства уже немного стихли, но новые слухи вновь разожгли их.