Он испытывал то же, что и я. В какой то момент наша игра перестала быть игрой. Он хотел этого по-настоящему.
Но я не хочу думать о том, что случилось не сейчас, не когда-либо еще. Чувство вины перерастает в безысходность: я предала не только Макса, но и себя.
Я включаю на полную громкость радио и еду домой.
Я забуду о том, что произошло. И сделаю все, чтобы никогда больше не видеться с Уайтом.
Мама еще не вернулась: я нахожусь в совершенно пустом доме. Я снова вспоминаю о Еве и о том, как она нужна мне сейчас.
Только тебе я бы смогла рассказать. Только ты смогла бы понять.
Тяжело вздохнув, я достаю дневник и снова открываю его, забравшись под одеяло, пообещав себе, что буду перелистывать все страницы, посвященные Шону.
В какой то момент я останавливаюсь, а затем нахожу самую последнюю страницу и начинаю читать с конца.
Двадцать первое октября… Сколько раз я уже перечитывала эти строки, надеясь увидеть что-то новое.
Так же я много раз перечитывала последние семь записей. Читая, я представляю, что это – письмо, написанное Евой для меня.
Двадцатое… Пятнадцатое…
Учеба. Чирлидинг. Брендон. Прекрасная погода. Кир.
Стоп, что?
Я еще раз пробегаю глазами строчку, которую только что прочитала.
«Мы с Киром договорились встретиться в четверг у меня дома и доделать реферат.»
Четверг – это ведь двадцать первое число. День смерти Евы.
О Господи… неужели мои подозрения были не беспочвенны? Кир – странный парень, но все же я не верила по-настоящему в то, что он может оказаться убийцей…
Может быть, это совпадение? Да и вообще, почему я не знала о том, что Ева и Кир общаются? Она ни разу о нем не упомянула в разговоре.
Хотя… это уже не важно.
Угнетающую тишину пронзает мелодия звонка на моем мобильнике, я вздрагиваю от неожиданности.
Макс. Черт…
Внутри снова появляется тяжесть.
Но эмоции, вызванные мыслями о госте Евы, затмевают все остальные. Я обязана взять трубку, как бы мне не хотелось уйти в другую комнату, поставив телефон на беззвучный, и рассказать Максу о том, что узнала.
– У меня есть новости, – сообщает он, как только я поднимаю трубку.
– У меня тоже, – отвечаю я, – Говори первый.
– Мы с Эваном нашли информацию о работниках Кельнской лаборатории. В их числе Сильвия Войс, ее сын – Кир Войс учиться в нашей школе. Но это еще не о чем не говорит.
У меня перехватывает дыхание от услышанного.
– Макс! Этот Кир был у Евы двадцать первого числа! Я прочитала в ее дневнике: они договорились о встрече на этот день. Ты понимаешь, что это может значить!?
– Хорошо. Предположим, он добавил в ее стакан яд. Но это ведь нельзя доказать. Даже если он был последним, кто видел Еву в живых.
– Я поговорю с ним, – уверенно произношу я, – Прямо сейчас. Ты ведь знаешь его адрес?
Молчание в трубке.
– У нас нет данных с адресами, Элизабет.
Я разочарованно вздыхаю.
– Черт возьми, Макс, твой отец наверняка имеет доступ ко всем базам!
– Именно. Мой отец, Элизабет. Прости, что я не компьютерный гений. А Эван уехал на два дня на какую-то универсиаду.
– Но мы не можем так долго ждать.
Внезапно у меня в голове возникает идея. Сегодня суббота, я не собираюсь ждать два дня, для того чтобы поговорить с Киром в школе. К тому же я давно его не видела, возможно, он не появится и в начале следующей недели. Я достану адрес сама. Только все же мне нужен помощник.
Возможно, Хлоя не одобрит мою затею, но я знаю, кто точно будет на моей стороне. Я составила в голове четкий план: поехать в школу, проникнуть в кабинет директрисы, полистать данные учеников и найти нужную информацию. Вопрос лишь в том, как достать ключ от ее кабинета.
Я набираю номер.
– Привет, Лиз, – вместо длинных гудков я наконец слышу голос в трубке.
– Брендон, мне нужна твоя помощь.
Через десять минут я уже сижу в теплой машине друга и рассказываю то, о чем сама узнала совсем недавно. Мысль о том, что Кир виделся в тот день с Евой очень его угнетает, я вижу это по глазам. Но я не могу скрывать от него подобную информацию.
– Я не знал, что они общаются. Да кто он вообще такой, это Кир Войс?
– Я бы назвала его… нестандартным. Хотя, довольно симпатичным, – добавляю я, лишь для того, чтобы посмотреть на реакцию Брендона и немножко его развеселить.
Он бросает на меня выразительный взгляд, а я отвечаю усмешкой.
– Я шучу, – произношу я и тут же серьезно добавляю, – Не забывай, что, возможно, мы говорим об убийце.
Брендон хмурится и уходит в свои мысли, и я делаю тоже самое.
Еще совсем недавно все было по-другому: глаза моего друга светились счастьем и жизнерадостностью, и в этой машине нельзя было почувствовать напряженную тишину. Часто мы ездили на ней втроем, вместе с Евой, на пикники, вечеринки, да и просто так… Эти дни были такие беззаботные, яркие и счастливые. И они больше не повторятся. Сейчас: лишь бездонная пустота.