Стук в дверь.
Не хочу никого видеть. Не хочу слышать эти глупые вопросы!
– Оставьте меня в покое! – кричу я.
Моя просьба остается неуслышанной, в палату входят Хлоя и Эван. Они выглядят встревоженно.
– Лиз, это я, – робко произносит девушка, – Макс все рассказал… как ты?
Мне надоело слышать этот вопрос. И как же быстро распространяется информация.
– Никак. Я просто хочу побыть одна, ясно?
– Но…
– Хлоя! Хоть раз ты можешь меня услышать?
Эван, который явно чувствует себя очень неловко, берет Ло за локоть и уводит. Подруга бросает на меня тоскливый взгляд и скрывается за дверью.
Я слышу какие-то голоса, кажется, Макс и Эван о чем-то спорят. Замечательно. Сейчас у меня будет возможность высказать ему все, что я думаю.
Парень входит в палату и делает несколько шагов в мою сторону.
– Теперь вся школа знает о том, что произошло, я права? А может быть вообще весь город?
– О чем ты, Элиз? – мягко спрашивает Макс.
– Не нужно всем рассказывать о моей жизни, ясно?
– Но Эван и Хлоя – твои друзья!
– Мне надоело, Макс.
– Почему ты не рассказала мне о записке с угрозой? Ты понимаешь, что все это можно было бы предотвратить?
– А что было бы, если бы я рассказала? Ты бы пошел к папе, а он бы сказал: ну у вас, молодежи, и шутки пошли? Ничего бы не изменилось. Зато теперь у них есть веские основания. Думаю, если бы я оказалась мертва, они бы стали работать еще оперативнее.
– Как ты можешь такое говорить? – изумленно произносит Макс, но тут же, тяжело вздохнув, добавляет, – Я знаю, что тебе тяжело. Но ты должна понимать…
– Я не хочу ничего понимать! Я хочу, чтобы ты ушел.
– Лиз…
– Мне сейчас тяжело. И ты даже не можешь себе представить, насколько. Только сейчас твои успокаивающие слова мне не помогут. Пока, Макс.
Я хотела узнать правду, я желала только этого. Думала, что почувствую облегчение, когда восстановлю справедливость и разоблачу убийцу. Какая ирония…
– Вы плохо себя чувствуете, Элизабет? Почему вы не хотите видеть ваших друзей?
Я даже не заметила, как на месте Макса оказался врач.
– Я НИКОГО не хочу видеть. Но вас же отсюда не выгонишь, с рабочего места. Вот, делаю все, что в моих силах.
Он опять делает какую-то запись, а затем пристально смотрит на меня.
– А почему вы никого не хотите видеть? – откашлявшись, интересуется мужчина.
– Я хочу побыть одна, разве непонятно? На вопрос «почему» не отвечу, можете даже не спрашивать.
Сказав это, я закутываюсь в одеяло с головой и поворачиваюсь к врачу спиной. Слышу тихий скрип двери и шаги.
Сколько можно?
– Извините, молодой человек, сюда нельзя. Пациентка отдыхает.
– Лиз спит? Можно мне посидеть с ней? – спрашивает Брендон.
– Понимаете, – понизив голос, произносит врач, будто думает, что теперь я его не слышу, – Физическое состояние Элизабет превосходное, она будто и не попадала ни в какую аварию. Но, мне кажется, у нее психологическая травма.
– Я хочу ей помочь, доктор. Позвольте остаться в палате.
– Да я-то не запрещаю… Элизабет! – произносит врач, обращаясь ко мне, – Вас пришел навестить еще один друг.
Я молчу – Брендону мне сказать нечего. Слышаться удаляющиеся шаги.
– Лиз, я знаю, что ты не спишь. Повернись ко мне, пожалуйста.
Я не шевелюсь, не произношу ни слова. Этот город, эти люди – все они связаны с моим прошлым, которое я хочу забыть.
– Расскажи мне обо всем. Я знаю, есть что-то, что ты держишь в себе, и это причиняет тебе сильную боль.
За это я и люблю Брендона. Он говорит то, что думает, без предисловий и клише.
Я медленно поворачиваюсь и убираю с лица одеяло.
– Выглядишь, как после веселой ночки, – улыбнувшись одними губами, произносит друг.