Негодование и настороженность с уходом Шона испаряются, на смену им приходит опустошенность и воспоминания, наполненные болью. Воспоминания о Ней. И я готова кричать вслед Уайту, молить, чтобы он остался, и заставлял меня снова испытывать страх, ярость, да все, что угодно! Чтобы я не смогла остаться наедине со своими мыслями…
– Элиз! – я слышу голос где-то совсем близко.
Кто-то кладет руку мне на плечо.
Я вздрагиваю, оглядываюсь.
Напротив меня стоит Хлоя с покрасневшими глазами, Макс хлопает меня по плечу.
– Элизабет! – повторяет Брендон, – Тебя зовет Лесса.
Я оставляю друзей и иду к родителям Евы.
Лесса выглядит постаревшей на много лет: с измученным лицом и неопрятными волосами, выглядывающими из черной повязки; Рей, всегда жизнерадостный и веселый, сейчас смотрит куда-то вдаль, с отсутствующим видом и плотно сжатыми в тонкую линию губами.
Я не произношу ни слова, ведь этого и не требуется. Глядя на безутешных родителей моей лучшей подруги, к глазам снова подступают слезы, а сердце щемит от боли. Какого это – хоронить дочь?
На землю снова начинают капать капельки дождя…
Губы Лессы начинают дрожать, я делаю шаг вперед и заключаю женщину, которая стала мне родной за все эти годы, в теплые объятия. Это все, что я могу сейчас сделать…
Слушать шум ветра, вдыхать аромат сырости и безысходности, разделяя свою боль с тем, кому пришлось во много раз тяжелее… слезы смывает дождь, уголки дрожащих губ приподнимаются в улыбке скорби.
Когда мы отстраняемся друг от друга, Рей тяжело вздыхает и произносит:
– Возможно, в комнате Евы есть что-то, принадлежащее тебе или то, что ты хочешь оставить на память. Приходи в любое время.
Сначала я хочу отказаться, но, немного подумав, соглашаюсь. Действительно, там есть то, что мне необходимо увидеть. И тогда, возможно, я отвечу на свои вопросы.
– Завтра утром, – хрипло отвечаю я, – Думаю, я смогу прийти завтра утром. Спасибо…
Лесса достает из кармана ключ и протягивает мне.
– На случай, если нас не окажется дома. Возможно… на несколько дней мы уедем в домик у подножья горы.
Отчаяние в глазах этой бедной женщины заставляет меня содрогнуться и вызывает тревогу.
Выкинуть из мыслей? Не выйдет. От воспоминаний и боли не убежишь. Возможно, время залечит раны… но не скоро. И лишь поверхностно. А душа так и останется на всю жизнь искалеченной.
Глава 2
– Мам, я сегодня останусь ночевать у Хлои.
Молчание в трубке. Тяжелый вздох.
– Ладно. Хорошо. Позвони мне завтра утром.
Ничего не ответив, я кладу трубку и перевожу взгляд на Макса. Я не первый раз остаюсь ночевать в квартире своего парня, не считая нужным ставить в известность об этом мать. Понимаю, кому-то это покажется неправильным, кому-то, кто доверяет родителям, советуется с ними и в трудные моменты находит утешение и поддержку. Боюсь, у меня другая ситуация. Макс и Ева – самые близкие для меня люди, с которыми можно не только хорошо провести время, но и найти опору, когда это необходимо. После ссор с мамой я, бывало, незаметно уходила из дома через окно спальни и ночевала у Евы.
С одиннадцати лет я проделывала этот трюк: запирала дверь спальни, вылезала на улицу через окно второго этажа и часами бродила по парку, находящемуся как раз недалеко от дома.
– Тебе плевать на меня! – кричала я матери, – Для тебя работа важнее, чем дочь! Мы не видимся неделями и ты считаешь это нормальным…
Я захлебывалась слезами, а мама стояла напротив и смотрела на меня усталыми невидящими глазами. Она считала меня капризным, вечно чего-то требующим ребенком. Иногда мне даже казалось, что я не нужна ей вовсе.
Высказав все, что хотела, и даже не слушая ее оправдания, я вбежала в свою комнату, хлопнула дверью и, рыдая, упала на кровать.
Как я завидовала тем детям, которые ходили с родителями в кино, в парк, ели вместе мороженное, делились с ними секретами. Мне становилось грустно, когда я смотрела на отношения между Евой и Лессой. Мы с мамой никогда не говорили откровенно, по душам, я не рассказывала ей о том, какой мальчик мне нравится, а она не предупреждала о причудах наступающего подросткового возраста. Обеспечивала меня деньгами и только. Но мне было нужно вовсе не это. Мне просто нужна была мама.
Подул ветер, развивая шторы, по телу пробежался легкий холодок. Была уже середина осени, и с каждым днем все больше чувствовалось приближение зимы: ее легкие касания.
Я встала с кровати, подошла к окну и, по обыкновению, посмотрела вниз: на стене дома были каменные выступы, по которым легко было спуститься и забраться обратно в комнату. Высота была довольно значительной, но почему– то в тот момент я не боялась упасть и сломать себе что-нибудь. К тому же, я с пяти лет занималась танцами и акробатикой, и поэтому была не прочь поэкспериментировать и проверить себя на прочность.