— А не глотнуть ли нам СГБ?
СГБ — стабильный газовый бензин, который Эдик на своей базе заливает в огромные цистерны и отправляет куда-то по железной дороге. В вашем кругу СГБ еще означает сорокаградусный алкоголь.
— Я участвую, — тут же отзывается Саша.
— Я тоже, — добавляет Рамиль.
— Не, я пас. У меня вчера чего-то язва расшевелилась, — со скорбью в голосе произносит Эдик. — Вы давайте, без меня.
— Я займусь, — вызывается Саша, зовет официанта, заказывает бутылку «Старого города» и какую-то закуску.
Эдик ездит на «десятке», у Саши «девятка» (довольно потрепанная), Рамиль владеет каким-то смешным транспортным средством, что-то вроде «Оки», которое неизменно находится в нерабочем состоянии, а ты и вовсе перемещаешься пешком или на городском транспорте. Никто из вас не покупает одежду от Dolche&Gabbana, не обувается в салонах Prada. У вас однокомнатные квартиры и вы не просаживаете деньги в казино. Ваши родители — самый обыкновенный пролетариат, люди, не разгибавшие всю жизнь спины в тяжелой войне за светлое будущее, сломленные капитализмом и старостью, поникшие и уставшие. Нефтяные магнаты и боссы бандитского мира от вас так же далеко, как Остров Слоновой Кости от Уральских гор. На таком же расстоянии от вас Большие Деньги. Мир шика, гламура и роскоши — не ваш мир, и никогда вашим не будет. И это хорошо, это чудесно, потому что Большие Деньги требуют много времени, они требуют всевремя, которое может у тебя быть. Они хотят всего тебя. А это значит, что шестеренка должна крутиться с утроенной скоростью, к тому же успевать обслуживать сразу несколько машин. Да, в таком случае денег будет намного больше, но где при этом будешь ты? Кем при этом будешь ты? О чем ты будешь думать, кроме как о возможности заработать больше?.. Нет, тебе твоих денег хватает. И твоим друзьям их хватает тоже. Наверное, это единственное, что вас объединяет. Вот эта самая банальность: не в деньгах счастье.
«За вас, парни…»
— Ну что, за выходные… — бокалы звенят стеклом, и вот уже по желудку растекается коньячное тепло.
Помещение практически полностью заполнено. У дальней стены заняты все четыре бильярдных стола. У пула пятеро мужиков лет под пятьдесят, с водкой, оливками и рыбой в кляре. Они не столько играют (да и не особенно умеют), сколько гогочут над собственными шутками и хлыскают алкоголь. Следующий стол (десятифутовый русский) занимает юная пара — милые и трогательные молодые люди. Девушка в голубых джинсах, идеально сидящих на бедрах, и пестрой блузке. У нее черные, как смоль волосы до плеч, на лице выражение детской беззаботности. Юноша в светлой рубашке на выпуск и в черных джинсах. Когда он смотрит на свою спутницу, в его глазах вспыхивает умиление. Игра их волнует постольку поскольку, они больше поглощены друг другом. На их столике бокал с коньяком на донышке и какой-то коктейль. У третьего стола два парня лет по тридцать. Эти играют увлеченно, с переживаниями, радуясь забитым шарам или напротив, огорчаясь и ругая дерьмовый стол и ужасные кии, если шар в лузу не попадает. На их столике два бокала пива, к которому они не прикасаются — игра их волнует куда больше прохладительных напитков. Последний стол — двенадцатифутовый русский, на нем играют серьезные мужчины. Эти ничего не пьют, приходят ради игры, со своими киями и перчатками — профессионалы, завсегдатаи.
Одна из шести дорожек боулинга пустует, на остальных пяти подвыпившие игроки отчаянно пытаются выбить страйк. Три страйка подряд сулят приз в виде бутылки «Пять озер». Играющие мужчины, все поголовно, в строгих костюмах с распущенными узлами галстуков. У женщин в одежде тоже преобладает корпоративный стиль. Сразу видно, что никто из них не заезжал домой переодеться после работы — как только окончилось рабочее время, они выпрыгнули из кресел и бросились сюда, как школьники на перемену после звонка. Все они поглощены возможностью выиграть пузырь водки, при удачном броске вскидывают руки, как боксеры-победители, или воспроизводят энергичный американский жест «Yes!», словно насаживают своего босса на осиновый кол. Их лица при этом озаряются, а коллеги энергично хлопают в ладоши. Бросок, страйк, «yes!», Nunc plaudite! — теперь аплодируйте! И так несколько часов к ряду. Все же боулинг — тупая игра.
За столиками непосредственно бара люд более разнообразен. В центре гуляет местная элита в виде боссов среднего эшелона ТНК — Тюменской нефтяной компании. Эти ребята знают себе цену. Они ведут себя шумно, как и полагается вести себя людям, которые зарабатывают в десять раз больше простонародья, выполняющего ту же работу в мелких организациях. На их столе дорогой коньяк, виски, коктейли на основе текилы (для дам), не разнообразная, но дорогая закуска — что-то вроде заливного говяжьего языка, подкопченного муксуна или Сосвинской селедочки. Короче, закуска, которая должна подаваться к водке, но никак не к коньяку, или виски. На них дорогие костюмы, сотовые телефоны, стоящие половину твоей зарплаты, и пищащие не обычной трелью, а мелодиями из фильма «Бумер» или репертуара исполнителей, произведенных Фабрикой звезд. Спутницы этих товарищей пышногруды, стройны, не всегда симпатичны лицом и уж точно не обаятельны, но всегда хорошо и дорого одеты, с броским макияжем и ухоженными прическами. Это не жены — любовницы. А иногда и просто эдакие подруги для видимости. Для видимости того, что у мужика есть любовница. Потому что в их среде необходимость иметь любовницу определяется статусом.
Эти женщины и ведут себя соответствующе. Они гогочут над плоскими шутками своих спутников, откидываясь на спинку стула и запрокидывая голову, обнажая загар на шее и плечах, приобретенный в солярии. Поднимаясь из-за стола, блестят загорелыми коленками и вышагивают в направлении уборной. Высокие шпильки не позволяют им полностью расправлять ноги. Оно и понятно — солярий — это не тренажерный зал, он не добавляет гибкости суставам.
На противоположной стороне бара приятельницы жен этих самых боссов третьего эшелона уже звонят своим подругам, дабы по горячим следам прищучить измену. Чужуюизмену. Потому что сами эти приятельницы тоже с любовниками — не с мужьями. А те товарищи из ТНК прекрасно все это видят, понимают, что на них только что настучали, и растягивают губы в нахальную ухмылку, потому что им глубоко плевать. Они уверены, что ни одна здравомыслящая баба не бросит мужика с такой зарплатой. В их жизни, в их мировоззрении нет места для понятия любовь, в их понимании все измеряется в долларах… Ах да! Доллар нынче не в моде, конечно же в евро… Именно так — это автоматы по производству и растрачиванию денег, с единственным идеалом в голове — Москвой. Ох уж эта Москва!.. Там Мода, Культура, Гламур, Деньги! На этого идола они готовы молиться. Возвращаясь из командировки в столицу, они хвастаются приобретенными безделушками, и сияют, словно посетили Дельфийского оракула и получили божественное откровение. Хотя, все, что они посетили на самом деле — это пару ночных клубов. Богема местячкового значения. Блестящая, успешная, с уверенной походкой, на новеньких иномарках, с лозунгом на груди «Жизнь удалась!»… Десять лет назад, когда твоих денег едва хватало на пару бутылок «Слобожанского», подобный люд был вне досягаемости твоих возможностей. Паша–боксер, Паша–начальник рекламы АТМ–новости, при галстуке и с холеными пальцами — между вами была пропасть, вы были по разные стороны, по разные цивилизации. Сейчас эти Паши ближе, со многими из них приходится пересекаться по работе, можно завести знакомства, можно пить с ними виски (правда, не так часто, как они себе это позволяют), но делать этого нет никакого желания — они так и остались по другую вселенную. Все, что у них есть, не вызывает ни малейшего интереса. Все, что они имеют, похоже на пеструю целлофановую обертку, пахнет залежалым мусором. Если раньше они были вне пределов досягаемости твоих возможностей, то сейчас они вне пределов досягаемости твоих интересов. Они безнадежно скучны.