Он был более несдержанным и готовым пойти на войну за свою семью, чем остальные.
— О, отлично, они здесь, — пробормотала Леа, но с меньшим энтузиазмом, чем я.
— Если мы хотим поесть, нам нужно встать прямо сейчас, — сказал я ей, когда мой желудок начал урчать.
Она посмотрела на очередь и на Зинетти, разговаривающих позади нас.
— Я не настолько голодна, — солгала она.
— Твоя мама снова заставляет тебя сидеть на диете?
Обида мелькнула в ее глазах, но больше она ничего не сказала.
В такие моменты я часто задавался вопросом, каким бы родителем была моя мать. Я имел в виду то, что она сбежала, когда мне было семь лет, действительно многое о ней говорило, но часть меня никогда не винила ее. Она уличила шанс сбежать от отца и воспользовалась им.
Молодец, Мэллори.
— Давай, нам нужно поесть, — сказал я, указывая на очередь, и порадовался, что к ней добавилось больше людей.
Леа сморщила нос, но все равно последовала за мной. Между нами и Зинетти стояли четыре человека. Если Лее и было неловко, она этого не показывала. Я был так расстроен присутствием Зинетти, что не заметил человека передо мной.
Дерьмо.
Мой живот все еще болел в том месте, куда этот засранец ударил меня утром. Он был маленьким придурком-второкурсником, который разозлился, потому что его отца посадили в тюрьму за растрату. Высокий уровень преступности среди белых воротничков. Все любили делать гадости, но никто не хотел, чтобы их поймали.
Маленький придурок заметил меня, и, казалось, стал на десять дюймов выше, выпятив свою грудь. Леа тут же сузила глаза, когда увидела, как он посмотрел на меня. Она подошла ко мне ближе, как будто я нуждался в ее защите.
— Второй раунд, Лайонс? — усмехнулся маленький придурок.
Леа прищурилась, глядя на него, и на ее лице появилась дьявольская ухмылка.
— Это тот засранец, у которого маленький член?
Его глаза расширились.
Я любил свою лучшую подругу, правда. И я больше не скрывал своих сексуальных предпочтений. Мои мучители обзывали меня, но до сих пор ни один из слухов не дошел до ушей моего отца, поэтому я никогда не удосуживался отрицать то, что они говорили. Но насмехаться над этим маленьким дерьмом было смело даже для нее.
— Не то, что бы маленький, даже скорее микрочлен. Он просто не знал, как трахаться.
Даже я удивился уверенности в собственном тоне. Возможно, осознание того, что я покойник при любом раскладе, имело решающее значение. Маленькие альфа-самцы не ненавидели ничего больше, чем когда их называли геями.
В воздухе раздался хриплый смех, но мы проигнорировали его, поскольку лицо этого придурка покраснело толи от гнева, толи от смущения. То, что его друзья хихикали, точно не помогло.
— Оу, Томми, — проворковала Каролина, вмешавшись в наш разговор. — Теперь я понимаю, почему ты всегда такой отвратительно громкий… — она посмотрела на него с жалостью, сосредоточившись на промежности. — Чтобы компенсировать мелочи.
Томас, это было имя этого ублюдка, покраснел, когда все его друзья засмеялись над ним. Он сделал шаг вперед, но Кристиан тут же обнял сестру за плечи.
Челюсть Томаса отвисла, а затем он повернулся и посмотрел на меня, обещая возмездие. Моим ответом было ленивое безразличие. Хулиганам вроде него было слишком комфортно мучить других, но они никогда не знали, как вести себя, когда кто-то другой сбивал их с ног.
К несчастью для меня, я совершил ошибку, посмотрев вперед, и мой взгляд столкнулся с Салом. Его руки были в карманах брюк, а на лице сияла ухмылка.
Мне не нужно было уметь читать мысли, чтобы знать, о чем он думает.
Теперь ему будет еще веселее ломать меня.
К пятнице мне стало немного легче дышать. Меня никто не доставал. Видимо, Томас все еще зализывал раны. Унижение со стороны такого популярного человека, как Каролина, уязвило его гордость.
— Теодор, ты планируешь съесть завтрак, который я тебе приготовлю, или я зря трачу время? — проворчала Джулия, когда я мчался вниз по лестнице, чтобы дождаться Лею на подъездной дорожке.
Я улыбаюсь ее раздражению.
Она была с нашей семьей много лет. Моя мама ее обожала, и после того, как она ушла, мне казалось, она осталась только потому, что жалела меня.
Именно из-за нее я до сих пор продолжал пытаться самостоятельно готовить свои любимые блюда даже после того, как отец несколько раз смеялся надо мной и называл мои попытки жалкими, заставляя чувствовать себя дерьмом. Именно по этой причине я испек восхитительный торт, только в присутствии ее и Леи.
К тому времени, как я вставал с постели, у Джулии обычно уже был готов полноценный завтрак. Но я не знал, как пройдет мой день в школе сегодня, поэтому не имело никакого смысла есть только для того, чтобы вывернуть его наружу.
Но не то, чтобы я ей говорил об этом.
— Я терпеть не могу слишком тяжелый завтрак, — сказал я ей.
Она лишь фыркнула.
— Хорошо, ты можешь съесть его по дороге и взять немного для Леи, она выглядела слишком худой, когда приходила в последний раз.