Кооператоры, почувствовав преимущества коллективного труда, теперь не только совместно вели сев, косили, молотили, веяли, держали единый семенной фонд, но и стали совместно распоряжаться собранным урожаем. В первую очередь на каждый двор выделялось необходимое количество зерна на еду людям, на корм скоту и птицам. Излишки зерна, после засыпки посевного материала, шли на продажу, а эти излишки были внушительными. Кооператив обзавелся конной молотилкой, сеялками, в каждом дворе были плуги, бороны и веялки. Кооператоры богатели. К ним не только присматривались, но и стали проситься принять к себе. Против этого возражали все члены кооператива, и Сергей советовал приходившим к нему мужикам создавать свои коллективные хозяйства. Мужики вздыхали, чесали затылки, но ничего не делали. Кооператоры, в порядке взаимопомощи, помогали друг другу в строительстве, в заготовке сена, уборке овощей и во многих других крестьянских делах. По этой причине Алексей Пономарёв и Никанор Попов заявили о своем выходе. Все хорошо понимали, что им, семьи которых состояли только из двух человек, не было смысла тянуть ту же лямку, которую тянули многосемейные кооператоры. С ними согласились, но пообещали, в случае необходимости, оказывать помощь. Вместо выбывших, в кооператив были приняты Дымков Никифор и Попов Егор Яковлевич. Семья Дымковых была многочисленной, религиозной, работящей и не скандальной. Из этой семьи происходила жена Егора Ивановича, Домна. Одним словом, они приходились Пономарёвым сватами. Попов Егор был полной противоположностью Никифору. Слыл дерзким, неуравновешенным, никому не давал спуску и легко, если было нужно, пускал в ход кулаки. Об этом знали все члены кооператива, но против никто не стал возражать, поскольку Егор считался очень падким, даже жадным на работу и был женат на двоюродной сестре Егора Ивановича. Урожаи все эти годы были отменными, были высокими и доходы. Удалось повысить урожай не только зерновых, но и пропашных культур. Завели высокопродуктивный скот и птицу. Все это и дало возможность Егору Ивановичу быстро и без нужды отселить сыновей, Сергея и Никиту, построив им добротные дома. Расселились Рыбины и Лавлинские. Дымковы и Чульневы продолжали держаться за дедовские обычаи, жить большими семьями, а Попов Егор не делился потому, что два его сына были еще подростками.
Шел 1928 год. Став полноправным хозяином, Сергей обустраивал усадьбу и полностью погрузился в хозяйственные дела. Хотя его перебитые руки и давали о себе знать, он срубил конюшню, коровник, свинарник, амбар, курятник и посадил сад. Фасад украшали ворота и калитка, набранные из тёса в «елочку». Бессмертным спутником в его делах был сынишка Ваня. Хотя ему к этому времени исполнилось всего пять лет, но отец хотел уже с этого возраста приучать его к труду. Правда, помощник из него был слабенький, но отцу с ним было веселее, да еще их объединяла и мужская солидарность. Девчата были старше Вани, жили своими заботами и для отца интереса не представляли. Старшая Мария, тихое, робкое существо, была загружена по горло заботой о младших, уходом за скотиной и работой по дому. Вторая, Татьяна, была полной противоположностью Марии. Бойкая, шумная, за словом в карман не лезла и не признавала никаких указаний в свой адрес. Если её пытались заставить выполнить ту или иную работу, то эта затея всегда заканчивалась провалом. Всё делала только по собственному желанию, и находила тысячу причин, лишь бы не выполнить порученное. И приходилось бедной Марии отдуваться за двоих. За свой нрав Татьяне часто перепадало от матери, но сломить её характер, подчинить её своему влиянию мать так и не смогла. Самым незаметным и тихим существом в семье была третья дочь. К этому времени Анюте исполнилось семь лет и, по крестьянским меркам, она была достаточно взрослая, чтобы выполнять посильную работу. Как-то: нянчить детей, доить коров, носить из родника на коромыслах неполные ведра с водой и множество других работ. Мать хотела научить её выполнять некоторые обязанности, но из этого ничего не вышло. Она внимательно выслушивала наставления, не возражала, не отнекивалась, покорно соглашалась, но выполнять работу не спешила. Она так долго собиралась с духом, так долго и медленно спешила взяться за дело, что Дарья, женщина горячая в работе, в конце концов махнула на нее рукой, оставив ее в покое со своими тряпичными куклами. Жена Сергея, вселившись в новый дом и, освободившись от страха перед свёкром и бабушкой Верой, дала волю своему характеру. Выросшая в семье, где правил отец, державший всех в страхе и нужде, она боялась всего. Боялась темноты, собак, лошадей, боялась мышей, боялась всевозможных зверюшек и особенно людей. При этом она ненавидела свою трусость, а заодно и всех окружающих. А как известно, именно страх рождает жестокость. Дарья не была исключением из этих правил. Все, что накопилось у нее в душе за свою тридцатилетнюю жизнь, полную страха и самоунижения, она теперь с избытком выплеснула на голову мужа, начав осаду с мелочей, но методично. Старалась всячески унизить все его начинания и всё, чтобы он не делал. Ей не нравилась планировка дома, словно она до этого жила в тереме. Ей не нравились надворные постройки, хотя там, где она родилась и выросла, во дворе был один обвалившийся сарай. Пилила она Сергея за то, что при разделе ему достался самый паршивый скот, самая плохая сбруя, что он вообще рохля и бездарь. Попытки Сергея возражать ей и доказать, что она не права, упирались в стену насмешек и сарказма. Дарья прекрасно понимала, что Сергей не только создал кооператив, был его руководителем, но и пользовался всеобщим авторитетом, слыл грамотным и умным человеком, с которым советовались. Дарья решила покончить с ореолом славы мужа и стала методично внушать Сергею, что он не такой уж умница, что другие мужики умнее его. Они не лезут в начальники, а делают свои дела по-тихому. Каким бы ни был Сергей покладистым и терпеливым, но, в конце концов, не вытерпел, и начались скандалы. Он защищал мужскую честь и достоинство, она же, закусив удила, несла по ухабам и кочкам, прибегая к хитростям, на которые способны только женщины. И кончилось это тем, что в один из летних дней, когда кооператив управился с посевной, Сергей оделся и пешим подался в Воронеж.