— Иоганна Вольфганга фон Гете, — заключил он.
Она захлопала в ладоши.
— Вот именно. Видите — от Каналетто прямо к Гете.
— Думаю, я начинаю понимать… — заявил маркиз с многозначительным видом.
— Что вы начинаете понимать, милорд?
— То, как вы мыслите, миледи. — Улыбка открыла ослепительно-белую полоску зубов.
— Спасибо вам за то, что вы развлекали нас чудесными историями за ужином. — Элисса поспешила сменить тему.
— Не стоит благодарности. Это самое меньшее, чем я мог отплатить вам за три моих излюбленных блюда.
— А это было меньшее, что могли сделать для вас мы. Часто я обнаруживаю, что совершенно не представляю, как вести себя в той или иной ситуации. — Она еле слышно вздохнула.
— Вы кажетесь мне очень начитанной особой.
— Если разговор идет о книгах по истории или о моем саду — да, какое-то время я способна поддерживать его. Но я никогда не сумею быть такой остроумной и блистательной, как леди Чабб, — оба взглянули на сборище возле дивана в стиле Луи XIV.
Кэролайн Чабб и ее дочь, Шармел, с достоинством принимали ухаживания. Все присутствующие мужчины толпились поблизости, ловя каждое слово из уст этих двух леди, столь похожих внешне: темные волосы, классические черты лица, чудесные фигуры, только у матери были бархатисто-синие глаза, а у дочери — изумрудно-зеленые.
— Значит, и вы хотите, чтобы джентльмены увивались вокруг вас? — холодно спросил Майлс, поднося к губам бокал с бренди.
— Нет.
Он взглянул поверх хрустального бокала прямо ей в глаза.
— Тогда чего же вы хотите?
Элисса не была уверена, что правильно поняла его вопрос.
— Вы имеете в виду — от джентльменов?
— Или от какого-то определенного джентльмена. Она смутилась, не желая отделываться шуткой.
— Мне понравился бы мужчина, который смог бы с уважением относиться к моим мыслям, — наконец осторожно призналась она.
Казалось, Майлс Сент-Олдфорд поперхнулся своим бренди.
— С вами все в порядке, милорд?
— Да, — он прокашлялся. — Продолжайте.
— Мне понравился бы мужчина, который умел бы находить радость в музыке, литературе, природе.
— И садоводстве?
— Да, конечно, и в садоводстве.
— Полагаю, что это еще не все, — сказал он, как будто прочитав ее мысли.
«Надо ли признаваться ему? Почему бы и нет? Это совсем не секрет».
— Мне всегда хотелось путешествовать, милорд, — смело заявила Элисса.
— Путешествовать?
— Я хочу повидать мир. Понимаю, что это звучит глупо, даже по-детски, особенно для вас — ведь вы побывали всюду, видели все, все изведали, но я-то нигде не была, ничего не видела и не испытала, — просто призналась она.
Это было действительно так. Элисса не уезжала на север дальше Эдинбурга, на восток — дальше Лондона и на юг — дальше острова Уайт.
— Почему же вы не путешествовали вместе с родителями? — Майлс поставил бокал на столик у камина.
— У них на этот счет было свое мнение, — объяснила она.
— Какое?
— До женитьбы отец много путешествовал, а мама, которая была на несколько лет моложе, нигде не бывала. После свадьбы они стали путешествовать вместе, и под ее влиянием отец как бы заново увидел те места, где уже побывал прежде. На мгновение Элиссе почти послышались голоса родителей, переполненные любовью, которую они питали друг к другу. Она прижала руку к своему черному платью там, где под ним билось сердце. — Этого они хотели и для меня: чтобы я открывала мир с мужем, а он видел его, как в первый раз.
— Ваши родители были романтиками, — заявил Майлс.
— Да.
Серебристый перезвон женского смеха, вслед за которым раздался густой мужской хохот, послышался с другого конца комнаты. Оглянувшись, Элисса увидела, как сэр Хью склонился к прелестной мисс Чабб и прошептал ей что-то, что она, по-видимому, сочла забавным. Шармел Чабб от души рассмеялась.
— Сэр Хью ни на секунду не сводил взгляда с мисс Чабб сегодня вечером, — заметил Майлс Сент-Олдфорд. — Не кажется ли вам, что было неразумно посадить их рядом за ужином?
— Это было сделано умышленно, — прикрыв лицо веером, призналась Элисса.
— Вы хотите сказать, что намеренно посадили их рядом?
— Конечно.
— Разве вы не ревнуете к ней?
— А почему вы решили, что я должна ревновать?
— Но мне дали понять, что вы и сэр Хью…
— Нет.
— Нет? — Элисса решительно покачала головкой. Румянец раздражения и одновременно смущения вспыхнул на ее щеках. — У меня нет ни малейшего намерения выходить замуж за сэра Хью Пьюрхарта.
— Сейчас, возможно. Но потом, когда ваш траур будет окончен? — настаивал ее собеседник.
— Нет — не сейчас и никогда. У меня свои планы, лорд Корк, и они не включают брак с сэром Хью или с кем-либо еще, — она с треском закрыла веер. — Но хватит об этих неприятных материях! Я знаю, что вы присланы сюда, в аббатство, чтобы расследовать слухи о призраке. Есть ли у вас какой-либо план?
— Разумеется, — ответил он — Думаю, нам следует встретиться и обсудить его.
Элисса кивнула — предложение прозвучало заманчиво.
— Вас устроит завтра утром, в одиннадцать, в моем кабинете?
— Да — завтра утром, миледи.
— Когда же мы уезжаем, милорд? — спросил позднее вечером Блант, убирая одежду, только что снятую Майлсом.
Майлс стоял у окна своей комнаты и смотрел в темноту. Небо покрылось тысячами сверкающих звезд. Полная луна — яркий серебряный шар, низко скользящий в черном небе — вскоре должна была взойти.
— Мы не уезжаем, — наконец ответил он терпеливо ждущему камердинеру.
— Не уезжаем? Но мне казалось, мы уже выяснили, что слухи о призраках — всего-навсего слухи.
Майлс оперся ладонями о подоконник. Окна в Рыцарских покоях были широко открыты, и воздух в спальне наполнился ароматом, льющимся из розария.
— Мы упустили еще кое-что, — с наслаждением вдыхая этот запах, произнес Майлс.
— Что же мы упустили, милорд?
— Пока не знаю, — признался Майлс. — Но мы останемся и выясним это.
Камердинер не стал спорить. Оба мужчины знали, что несколько раз в прошлом оставались в живых только благодаря безошибочной интуиции Майлса. Он почти осязал и обонял беду, чувствовал ее.
— Похоже, заплутал, — пробормотал Майлс, глядя вниз, на обнесенный оградой сад, — и сбился я с пути среди опасностей и бед большого мира…
Глава 6
Ей грозила смертельная опасность.
Ночь была темная, на небе ни звездочки, полоска новой луны, которая прежде была отчетливо видна над головой, скрылась в густых тучах. Трава под ее ногами стала холодной и влажной. Она набросила на плечи плащ, чтобы уберечься от странного, пронизывающего ветра.
Кто-то преследовал ее.
Оглянувшись через плечо, она успела заметить закутанную в длинные просторные одежды фигуру — огромную, черную, с размытыми очертаниями, безликую и пугающую. Она не могла определить, кто это — мужчина или женщина.
Она только чувствовала, что это враг и что она должна бежать.
Она увидела, что стоит у входа в лабиринт, и растерялась. Позади послышались шаги, и она быстро вошла в лабиринт. Зловещие шаги раздавались прямо за ее спиной. Внезапно, отбросив все сомнения, она поняла, что ее жизнь в опасности.
Она шла все быстрее и быстрее, а потом побежала. Ее сердце заколотилось, дыхание обжигало легкие. Ноги стали как ледышки. Она вытянула вперед руки, нащупывая дорогу. Что-то острое впивалось ей в ладони, до крови царапая кожу.
Она зашла в тупик.
Повернув обратно, она попробовала пойти снова, начиная от последнего поворота. Она должна найти дорогу к центру лабиринта, ибо стоит только достичь его — и она спасена.
Ее плащ за что-то зацепился и соскользнул с плеч. Она оставила его там, где он упал, даже не оглянувшись. Свирепый ветер — или это было чье-то дыхание? — шевелил волосы на ее затылке. Казалось, костлявые пальцы вот-вот коснутся ее спины. Затем на ее обнаженное плечо опустилась чья-то рука. Она открыла рот, желая позвать на помощь, но не издала ни звука.