— Вполне понятно, что человек вашего круга желает иметь достойную жену, получившую хорошее воспитание — и происходящую из знатного рода. Так вот, я хочу, чтобы вы знали: в самое ближайшее время всем станет известно, что в жилах Шармел течет голубая кровь, может быть, даже более голубая, чем, скажем… у самой леди Элиссы.
«Боже милостивый! Что за чертовщину она несет? Неужели род Чабб — потомки древних лордов и леди, знатных основателей нации великого острова? Неужели мисс Чабб — средоточие всех добродетелей, всей красоты и достоинства британской аристократии? «
Еще одна излюбленная цитата Бланта невольно вспомнилась Майлсу — на этот раз из «Гамлета».
— «… Все смешалось в королевстве Датском», — пробормотал он себе.
Раздраженная гримаса проскользнула по лицу Кэролайн Чабб.
— Прошу прощения, милорд?!
— Это мне надо просить у вас прошения, леди Чабб Я повторял одну из моих любимых ролей из пьесы.
— Из пьесы?
— Да. — Дальнейшее объяснение Майлс придумывал прямо на ходу: — Мы с Блантом иногда развлекаемся, разыгрывая любимые пьесы, и я как раз повторял свою роль, перед тем как вы вошли в Небесный зал.
Его собеседница недоуменно приподняла бровь.
— Никогда не слышала о такой пьесе.
— Надеюсь, когда-нибудь мы сможем продемонстрировать вам свое искусство. Знаете, Блант — прекрасный трагик.
— Блант?
— Мой компаньон.
— Вы имеете в виду своего камердинера?
— Да, он выполняет и такие обязанности. Во всяком случае, некогда Блант учился актерскому мастерству. Его кумир — сэр Генри Ирвинг, еще с тех пор, как несколько лет назад Блант увидел его в роли Гамлета. А главную женскую роль исполняла Эллин Терри. — Майлс откашлялся. — Да и ваша красота и манеры достойны сцены.
Кэролайн Чабб была польщена, но не забыла при этом о своих целях.
— Должна заметить, Шармел унаследовала мою красоту и манеры. И она, разумеется, совершенно невинна.
Внезапно Майлс прозрел: леди Чабб предлагала ему в качестве невесты собственную дочь! Он настолько увлекся, наблюдая за Элиссой, а потом стараясь выпутаться из неловкой ситуации, что слушал ее в пол-уха.
Разумеется, не в первый раз не в меру решительная мамаша завладевала им, вынашивая брачные планы. Но здесь, в деревне, он, признаться, на время утратил бдительность.
— Шармел — сущий ангел, — сообщила ему леди Чабб.
Майлс решил обойтись без церемоний.
— Кстати, об ангелах: вы рассматривали когда-нибудь великолепную роспись Небесного зала, леди Чабб? Двести лет назад она была сделана художником-итальянцем для четвертого эрла Грейстоунского, — Майлс запрокинул голову и сделал вид, что наслаждается росписью.
— Эти ангелы великолепны, — подтвердила леди Чабб. — Чувственны и соблазнительны, — она бросила на собеседника косой взгляд. — Они, пожалуй, способны воодушевить…
Майлс едва не поперхнулся. Он прекрасно знал, что Кэролайн Чабб намекает на три фигуры, изображенные прямо над их головами. В центре группы красовался мускулистый обнаженный мужчина в обществе двух женщин рубенсовского типа — соски их обнаженных грудей вздымались, как бы желая дотянуться до его протянутых рук.
И глазом не моргнув, собеседница Майлса заявила:
— Вы — светский мужчина, милорд, а я — светская женщина. Значит, я могу говорить прямо: если вы женитесь на Шармел, вы обретете не только красивую и невинную молодую жену.
«Проклятие! Что за чушь она несет? «
— Насколько я понимаю, — продолжала леди Чабб, — замужние дамы из свиты Мальборо пользуются определенной свободой и привилегиями.
— Да, некоторые предпочитают их.
— И любовные связи для них — не прелюдия, а вознаграждение за брак.
— Опять-таки не для всех.
— Значит, вы не наблюдательны, милорд. Пожалуй, вы не видите дальше собственного носа, иначе бы давно уже нашли себе страстную любовницу, готовую разделить с вами ложе.
Еще во время приветственного ужина, когда сэр Хью воспевал достоинства леди Чабб, Майлс усомнился в порядочности этой женщины. И оказался прав. Ничуть не смущаясь, Кэролайн Чабб сделала ему недвусмысленное предложение, посулив свою дочь в жены, а себя — в любовницы.
— Должно быть, вы знаете поговорку, мадам. — Его губы насмешливо изогнулись.
— Какую, сэр?
— Наружность обманчива.
Кэролайн сделала гримаску. Впервые Майлс заметил, что она уже немолода.
— Боюсь, я не понимаю вас.
— Знаю, что не понимаете, — не скрывая пренебрежения, отозвался Майлс. — Но я должен принести извинения: меня ждет множество писем, — с учтивым поклоном он повернулся и направился к двери.
— Лорд Корк, наша беседа не завершена.
— Напротив, леди Чабб, — не оглядываясь и не замедляя шаг, возразил Майлс. Он перевел дыхание, только когда оказался в безопасном уединении Рыцарских покоев.
— Уложи только маленький саквояж, Блант.
— Сколько времени вы будете в отъезде, милорд?
— Еще не знаю, — Майлс сидел за столом в Рыцарских покоях с пером в руке, пытаясь подобрать слова, чтобы написать Элиссе. Ему это решительно не удавалось. — Одной смены одежды будет достаточно, поскольку я отправлюсь в Лондон поездом. Все необходимое я возьму в Корк-Хаусе.
Блант насторожился.
— Если вы отправляетесь в Лондон, милорд, я должен сопровождать вас.
Майлс поерзал в кресле.
— На этот раз ты окажешь мне большую услугу, если останешься здесь. Мне необходимо, чтобы кто-нибудь приглядывал за леди Элиссой и семейством Чабб.
Блант приуныл.
— Значит, случилась какая-то неприятность.
Майлс никогда не лгал своему другу и компаньону и не собирался лгать впредь.
— Да, действительно неприятность. Вот потому я и уезжаю в Лондон. Мне необходимо кое-что выяснить, и как можно быстрее. Кое-кто в столице сможет мне помочь, — Майлс Сент-Олдфорд улыбнулся, но его улыбка была тревожной. — Знаешь поговорку, Блант?
— Какую, милорд?
— Каждый петух — хозяин на своей навозной куче, — он смял лист писчей бумаги и бросил ее в корзину для бумаг под столом. — Скажи леди Элиссе, что меня вызвали в столицу на несколько дней и что я постараюсь вернуться как можно скорее.
— Почему бы вам самому не сообщить об этом?
Майлс покачал головой.
— Сейчас леди сердита на меня.
— Сердита, милорд?
Майлс глубоко вздохнул и нехотя признался:
— Она сочла меня слишком назойливым и обвинила в том, что я буквально прилип к ней.
— Я передам ваши слова, милорд.
Майлс встал и сунул руки в рукава сюртука, который держал перед ним камердинер.
— Кстати, мы устраиваем любительский спектакль.
— Кто это «мы»?
Майлс указал рукой на книжный шкаф.
— Думаю, ты сможешь сговориться с мисс Пиббл и подыскать что-нибудь подходящее у Шекспира.
— Когда же состоится этот спектакль, милорд?
Майлс не желал загадывать так далеко вперед.
— В конце недели, или, может быть, недели через две.
— Шекспир заслуживает большего времени, — счел нужным заметить камердинер.
— Меня не интересует то, чего заслуживает Шекспир, гораздо больше меня занимает то, сможет ли он послужить нашим целям, — сообщил Майлс своему компаньону.
Блант обмахнул волосяной щеткой плечи и спину черного сюртука.
— Неужели мы поймали волка, милорд?
— Если не волка, — заявил Майлс, коротко попрощавшись с другом и направляясь к двери, — то овцу в волчьей шкуре.
Глава 16
— Не хотите ли еще кекса? — вежливо осведомилась Элисса.
Хью покачал головой и погладил себя по впалой груди.
— Пожалуй, нет. Я съел уже целых три.
На самом деле сэр Хью успел проглотить не меньше четырех ломтей кекса за последние полчаса, но разве кто-нибудь вел им счет?
— Еще чаю?
— Нет, благодарю, — отодвинув подальше от локтя свою чашку с блюдечком, Хью встал и подошел к окну. Минуту поглядев в него, он обернулся. — Элисса…