Она не подняла глаз.
— Прошу вас, Майлс, не теперь, — умоляюще произнесла она, запахивая лиф.
Оказалось, что на нем не хватает нескольких пуговиц.
В сущности, она была права. Они стояли в коридоре, по которому в любой момент могла пройти дюжина слуг.
— Потом.
В ее глазах было смятение, она ответила, только чтобы на время успокоить его.
— Хорошо.
— Немного погодя.
— Отлично. Мадам, это официальная просьба о встрече, — добавил Майлс.
— Тогда встретимся завтра утром, сэр, в десять часов в гостиной, — казалось, Элисса справилась с волнением.
Что она натворила? Как она могла?
— Ты просто не подумала — вот в атом все дело, — пробормотала Элисса сквозь зубы, прикрывая дверь своей комнаты и на мгновение прислонившись спиной к надежной деревянной панели, а затем повернулась и быстро заперла дверь, чтобы ей не помешали. Она прошла через будуар в спальню, подошла к зеркалу, стоящему в углу, и оглядела себя.
Элисса не была уверена, что поняла все, что произошло между ней и Майлсом Сент-Олдфордом, но это событие оставило у нее пугающее, радостное и возбуждающее ощущение, превосходящее ее самые смелые предположения.
Осталась ли она еще девственницей?
Нет, вряд ли — больше она не невинна. Но Элисса ничуть не жалела об этом.
Вероятно, ей придется за ужином предоставить своих гостей самим себе. У нее не было желания делиться своим настроением с кем-нибудь вроде леди Чабб или сэра Элфрида.
Ей совсем не страшно, уверяла себя Элисса.
— Нет, страшно, — заявила она, поглядев на существо с дико расширенными глазами, смотрящими на нее из зеркала. — Но вскоре наступит завтра, и ты встретишься сама с собой и маркизом Корком.
Глава 20
Гостиная была залита ярким утренним светом. Окна этой комнаты выходили на восток, и она оставалась освещенной до самого вечера, когда ею преимущественно и пользовались. Так бывало во всех домах, подобных аббатству Грейстоун, гостей в котором и в прежние годы принимали только на воскресных вечеринках.
Элисса сидела, комкая в правой руке белый носовой платок, отделанный черным кружевом в знак траура. Левой рукой она машинально расправляла складки юбки своего серого шелкового платья. Ее волосы были убраны в строгую прическу, аккуратный узел на макушке. Сегодня Элисса попросила Эмму помочь ей управиться с волосами, вместо того, чтобы позволить горничной подколоть там и сям выбившиеся пряди.
Разумеется, в большинстве случаев она обращала мало внимания на то, как убраны ее волосы. В этот час она обычно работала в саду, пропалывала цветочные клумбы, срезала розы или копалась в земле, радуясь ее прохладному прикосновению к ладоням, набросив на голову какую-нибудь косынку, чтобы не слишком палило солнце.
Элисса не пользовалась румянами и белилами, как и большинство женщин ее круга и положения. Или же, по крайней мере, женщины предпочитали в этом не признаваться. Тем не менее, этим утром она слегка подкрасила губы и нарумянила щеки, поскольку посмотрев в зеркало, она нашла свое лицо слишком бледным.
Вчера ее щеки так пылали, что ей пришлось прикладывать к ним холодное полотенце в уединении ванной комнаты, чтобы избавиться от жара. Вчера ничего не произошло. Именно такой тактики решила придерживаться Элисса. Это был единственный способ выпутаться из затруднительного положения.
— Я узнала от мисс Пиббл, что у нас готовится любительский спектакль, милорд, — заметила Элисса Майлсу Сент-Олдфорду, плотно прижавшись спиной к прямой спинке стула времен королевы Анны.
Маркиз сидел напротив нее на таком же жестком стуле, но поскольку он был слишком высок, а его ноги — слишком длинны, он чувствовал себя не особенно удобно.
Он вообще испытывал неловкость в этой комнате.
Комната была отделана в розовых, лавандовых и сиреневых тонах — седьмая графиня Грейстоун питала склонность к нежным цветам — а Майлс Сент-Олдфорд этим утром оделся в строгий черный костюм с серым жилетом.
Элисса тоже выглядела более чем скромно в своем Сером муаровом наряде. Однако по такому случаю она выбрала самое лучшее из траурных платьев.
Впрочем, это совершенно обычный визит, убеждала она себя, и было бы довольно глупо думать иначе.
Майлс не ответил на ее первую попытку завязать беседу. Элисса даже не была уверена, что он слышал ее замечание — казалось, он пристально изучает рисунок ковра.
— Вероятно, сегодня утром вы хотели обсудить со мной этот любительский спектакль, милорд? — снова начала она.
— Нет, миледи.
Элисса внезапно поняла, что маркиз Корк нервничает, и это ее заинтриговало.
Майлс откашлялся, положил руку на колено, взглянул в окно на парк, — он довольно долго разглядывал его, прежде чем заговорил.
— Мадам, должно быть, вы уже задавали себе вопрос, почему я не женат.
Нет, Элисса не задавалась таким вопросом.
— Нет, что вы, сэр!
Он нахмурился.
— Прошу прощения, сэр.
— Есть множество причин, по которым я предпочел оставаться холостяком с тех пор, как достиг совершеннолетия девять лет назад, — продолжал он развивать свою мысль. — Я был призван на службу королеве и стране. Мне часто приходилось покидать Англию и подолгу жить в чужих странах, я часто оказывался в опасности и единственным моим спутником был Блант.
Элисса мгновенно забыла, зачем они встретились здесь. Она всплеснула руками.
— О, расскажите мне о своих приключениях, Майлс!
— В другой раз, Элисса.
Она осеклась.
— Как я уже говорил, прошло всего три года с тех пор, как я оставил службу и навсегда вернулся на родину, и только тут начал серьезно размышлять о браке и детях.
О детях! Это вызвало трепет у Элиссы. Сама она слишком мало думала о них — вероятно, потому, что никогда не представляла, кто может стать отцом ее детей…
— Будучи четвертым маркизом Корк, — продолжал Майлс, — я всегда сознавал свой долг жениться и произвести на свет пятого маркиза Корк. Я — человек, который с уважением относится к своему долгу.
— Я в этом ничуть не сомневаюсь.
— Но мне не хотелось жениться только из чувства долга, — объяснил Майлс. — Вот потому я дожил холостяком до тридцати лет. Постепенно мне стало ясно — в сущности, я понял это, увидев ваших родителей, миледи, а также моих близких друзей Лоуренса и Джулиет, Джонатана и Элизабет, — что «счастлив тот, кто найдет себе добрую жену».
— Книга Притчей?
Майлс кивнул.
— Вы уже сообщили мне собственные взгляды по этому поводу.
— По какому? — Элисса нахмурилась.
— По поводу брака.
— Я не хочу брака. Я не собиралась выходить замуж. Я только говорила, что мой выбор — созерцательная жизнь.
Майлс отмел этот довод.
— Каждый поймет, что это была просто выдумка, чтобы избавиться от сэра Хью Пьюрхарта. Не могу осудить вас, мадам, поскольку мне несколько раз пришлось самому беседовать с этим джентльменом. — Он глубоко вздохнул и продолжал: — Однажды я спросил вас, что вы цените в мужчине, и вы ответили.
— Неужели?
— Да, помните, после праздничного ужина в честь прибытия семейства Чабб?
— Ах, да.
По-видимому, Майлс хранил в памяти все ее слова.
— Вы хотите видеть рядом с собой мужчину, который уважает ваши мысли.
— Да, теперь я припоминаю, — призналась Элисса.
— Это я и есть.
— Не понимаю вас, сэр.
— Я ценю ваши мысли. Я с уважением отношусь к вашему уму. В сущности, я считаю, что в этом отношении вы превосходите большинство женщин.
Элисса поспешила ответить на комплимент:
— А я считаю, что вы во всем превосходите обычных мужчин.
— Вы также упомянули, что хотели бы поддерживать отношения с мужчиной, который умеет находить радость в музыке, литературе, в природе…
— И в садоводстве, — с улыбкой добавила она.
Майлс кивнул.
— И в садоводстве. Мне нравится музыка, чтение, долгие прогулки. Я убежден, что смогу достичь вершин в садоводстве.