— Любой мужчина может быть опасным, если неожиданно обнаружит себя загнанным в угол, — с мрачной усмешкой возразил Майлс.
Элисса услышала приглушенное урчание, наклонившись, она увидела Тома, он терся головой о ее ноги.
— Вы даже не сказали мне, что захватили с собой подмогу, — упрекнула она Майлса.
— Подмогу?
— У Тома удивительное чувство направления. Он способен помочь нам выбраться даже из центра этого лабиринта.
С фонарями в руках они начали пробираться по «Нити Ариадны» — Майлс впереди, а Элисса на шаг позади него. Том шел между ними, иногда убегал вперед, но сразу возвращался, или ждал, пока они его догонят.
Спустя пятнадцать минут они вышли к развилке. Ею оказалась комната с высоким потолком, откуда в четырех различных направлениях расходились узкие коридоры.
— Они выглядят совершенно одинаковыми, — невольно заметил Майлс.
— Да, но только выглядят одинаковыми, но на самом деле разные, — объяснила Элисса, зная, что у нее нет выбора, кроме как довериться собственному чутью. Она закрыла глаза и остановилась.
— Мадам, — заговорил ее муж после напряженного молчания, — что вы делаете?
— Думаю, — отозвалась Элисса.
— И вы считаете, сейчас для этого есть время?
Элисса кивнула головой, не открывая глаз.
— Я пытаюсь представить себе план «Нити Ариадны».
— Нам больше помогло бы чувство направления Тома или компас.
Элисса не согласилась с ним.
— Однажды вы признались мне, что ваше предчувствие беды несколько раз спасало вам жизнь. Мое чутье сейчас подсказывает мне, что если мы хотим добраться до сердца этого лабиринта, мы должны положиться на веру или интуицию, называйте это, как угодно. — Элисса открыла глаза. — Нам вот сюда.
— Мы куда-то вышли, — предупредил ее Майлс. — Идите тихо, пока мы не увидим, что это.
Элисса поняла, что он намекает на исчезнувшего в лабиринте сэра Элфрида.
Они подошли к высокой двери-арке, за которой оказалась большая комната. Даже при тусклом свете фонарей можно было догадаться, что это помещение церкви. Вдоль стен стояли резные фигуры, между ними виднелись светильники. Вдалеке возвышался алтарь с великолепным каменным крестом.
— Что это такое? — шепотом спросил Майлс. — Похоже на церковь.
— Это и есть церковь, — прошептала в ответ Элисса.
— Вот там, — произнес Майлс, указывая рукой, — там что-то есть.
Подняв фонари повыше, они приблизились к середине лабиринта.
Элисса разглядела две огромные каменные глыбы, затем ее глаза различили ясный силуэт — ошибки быть не могло.
— Боже милостивый, Майлс, — Элисса схватилась за рукав мужа, — это человек!
— Нет, не человек, — поправил ее Майлс, подойдя поближе, — а надгробие, даже два надгробия. Побудьте здесь, Элисса. Я посмотрю, остались ли факелы на стенах, чтобы зажечь их.
Факелы были изготовлены из какой-то ткани, пропитанной смолой. Вскоре Майлс зажег несколько из них. Они горели неярко, но достаточно, чтобы присмотреться.
Он вернулся к жене. Элисса застыла, как статуя, разглядывая две надгробные плиты и две мраморные фигуры, вырезанные на них.
Первая фигура изображала рыцаря — сильного, с волевым лицом, очень юного. Он был облачен в тунику крестоносца со знакомым крестом впереди. Его сложенные руки опирались на огромный каменный меч.
Майлс разглядел фигуру мужчины, а затем повернулся ко второй, изображающей чем-то очень знакомую женщину. Он обошел вокруг надгробия рыцаря, поднял фонарь и застыл в изумлении.
Женщина оказалась восхитительно прекрасной. Ее лицо было юным, серьезным и печальным. Длинное платье струилось мягкими складками. Сложенными на груди руками она держала букет каменных роз.
— Это лицо я видел в окне — потрясение произнес Майлс.
— Это его лицо, — хриплым шепотом сказала Элисса, не сводя глаз с рыцаря.
— Ее лицо, — возразил Майлс, ничего не понимая. — Я успел бросить на нее всего один взгляд, но все равно запомнил.
— Леди и ее рыцарь…
Майлс подошел к гранитной плите.
— На каждом надгробии есть латинская эпитафия.
Вместе они разобрали слова, высеченные на камне несколько столетий назад.
— «Здесь покоится, — прочитала вслух Элисса, — Роберт Смелый, верный рыцарь, крестоносец короля, преданный слуга Господень, любящий отец и муж», — на последних словах ее голос дрогнул. — «Родился в 1166 году, умер в 1209 году».
Майлс прочитал надпись на надгробии женщины:
— «Здесь покоится Ариадна, смелая и чистая душой женщина, преданная слуга Господа, любящая мать и жена. Родилась в 1169 году, умерла в 1209 году».
— Ей было всего двадцать лет, на год меньше, чем мне сейчас, когда Роберт оставил ее, чтобы сопровождать короля Ричарда в Иерусалим, — пробормотала Элисса.
Майлс еще раз взглянул на даты на саркофаге Роберта.
— А ему — всего двадцать три.
— Какими юными они были…
— Моложе нас.
— Роберт вернулся к ней, — прошептала Элисса, беря его за руку.
Майлс взглянул на задумчивое лицо жены.
— Да, он вернулся к ней.
Теперь он понимал, почему любовь к женщине способна уберечь мужчину от всех ужасов войны, от ядовитого дыхания смерти на поле брани, от жестокого огня, голода, болезней — ничто не в силах помешать мужчине вернуться к той, которая ждет его. Он сам прошел бы сквозь ад, лишь бы вновь увидеться с Элиссой.
— Они поженились, у них родились дети. Они жили счастливо, и когда пришло время, были погребены здесь вместе, чтобы не разлучаться всю вечность, — досказала эту романтическую историю Элисса.
— Всю вечность, — как клятву, повторил Майлс, и повернулся к Элиссе. — Я понимаю, что чувствовал Роберт Смелый. Я хочу провести целую вечность с тобой, дорогая.
— И я хочу провести целую вечность с тобой… — Элисса улыбнулась ему сквозь слезы.
Ее прервал хриплый смех, раздавшийся от двери церкви.
— Это можно устроить.
Оба мгновенно обернулись.
— Черт побери, Чабб! — выругался Майлс.
— Сэр Элфрид! — воскликнула Элисса. Элфрид неприятно усмехнулся.
— К вашим услугам, леди Элисса. Или я должен называть вас «леди Корк»?
Глава 27
Как раз в тот момент, когда предчувствие было всего нужнее, оно подвело его, вынужден был признать Майлс Сент-Олдфорд, видя, как Элфрид Чабб направил револьвер на Элиссу.
Он решил действовать.
— Это ошибка, Чабб, — произнес Майлс таким голосом, при звуках которого дрожал не один враг.
— Разумеется. Ошибку совершила леди — ей не стоило преследовать меня. Затем ошибку совершили вы, отправившись искать ее. Если бы вы оставались в своих комнатах, ничего бы не случилось.
— Сэр Элфрид, а что вы делаете здесь, в катакомбах? — спросила Элисса.
Казалось, Чабб почти забыл о Майлсе, обратив все свое внимание на Элиссу.
— Как вы любопытны, леди! — Элфрид рассмеялся. — Как раз об этом я и подумал, когда обнаружил, что именно вы, миледи, преследуете меня, а не ваш жуткий кот. Я сказал себе: «Она любопытна, как кошка». Затем я вспомнил фразу из детской грамматики, которая случайно застряла у меня в голове: «Любопытство сгубило кошку»…
— «Удовлетворение воскресило ее», — закончила за него Элисса.
— Да, но не знаю, смогу ли я пообещать вам удовлетворение, леди Корк. Вы ведь леди Корк, верно? Надеюсь, брачная церемония была законной?
— Сэр Элфрид, мы с маркизом поженились по особому разрешению наверху, в часовне Богоматери, два дня назад, — гордо подняв голову заявила Элисса.
«Время, — твердил себе Майлс, — мне нужно выиграть время. Время на размышления и на разработку плана. Время, чтобы обдумать уловку, которая поможет нам выбраться из этого положения без особого ущерба… или смерти». Он надеялся, что его жена сумеет занять этого человека разговором. Вряд ли Элфрид Чабб сможет воспользоваться своим оружием во время беседы.
— Я знаю, вы известный историк-любитель, сэр Элфрид, — заметила Элисса, как будто сидела в гостиной и развлекала джентльмена, приглашенного на чай. — Должно быть, эти катакомбы — настоящая сокровищница для вас. Вы прославитесь уже тем, что отыскали их. Думаю, исторические общества всей Англии и даже континента будут рады услышать ваш рассказ и позаимствовать ваши методы исследований. Сегодня, сэр Элфрид, вы вошли в историю, — завершила она восторженным тоном.