— Сейчас Мы все взлетим на воздух! — воскликнул Патрисио дрожащим, сдавленным голосом.
После каждого разрыва в маленькое укрытие падали камни и осколки.
Командир батальона и его помощник также поспешили в укрытие. Сидя на корточках, они прижались к стене; оба были бледны. Аугусто почувствовал странное облегчение. Не он один испытывал страх. Всем им одинаково грозила смертельная опасность.
Стопятидесятипятимиллиметровый снаряд взорвался в четырех метрах от стены. Осколки яростно хлестнули по стене, снеся почти половину ее. Командир батальона вскочил на ноги с перекошенным от боли лицом, растирая ушибленную руку.
— Связист! Ко мне!
— Слушаю, господин майор! — поспешил Сан-Сисебуто, вытягиваясь по стойке «смирно».
— Да нет! Тут требуется человек посильнее. Вот ты! — ткнул он в сторону Аугусто.
— Слушаю, господин майор!
— Беги на телефонный узел и передай, чтобы орудия в Медина дель Кампо открыли контрбатарейный огонь. Иначе нас сотрут в порошок!
Аугусто ринулся выполнять приказ. Узел связи находился на соседней высоте. Противник продолжал яростно обстреливать склоны обоих холмов и лощину. Через каждые восемь-десять метров приходилось бросаться на землю.
Аугусто падал тяжело, раня ладони, локти, колени. Снаряды рвались совсем рядом. Страха он не испытывал. Успокаивала дорога. В голове было только одно: ничком на землю, вперед, снова на землю, снова вперед. В этот момент бой казался ему чем-то простым, механическим, а смерть — риском, которого легко избежать.
— Спеши, парень, спеши! — доносился до него громкий подбадривающий голос командира батальона.
Случайно обернувшись, Аугусто увидел, что командный пункт исчез в клубах земли и пыли. Снаряды рвались с какими-то свинцово-фиолетовыми вспышками, и сквозь них прорезывался голос командира: «Спеши, парень, спеши!»
Уже совсем поблизости от нужной высоты Аугусто изнемог от бега. Ноги подкашивались. Аугусто увидел связистов из своего батальона, которые укрылись за скалами. Он стал и опустился на одно колено.
— Послушайте, — задыхаясь, проговорил он, — надо передать на узел связи приказ командира…
— Ну, нет, парень! Беги и передай сам! — донесся до него голос командира батальона.
Аугусто поднялся и пробежал еще несколько шагов. Но тут же, обессиленный, рухнул ничком на землю. Усталость взяла свое. С пронзительным, все нарастающим шипением приближался снаряд. Аугусто заметил в воздухе какой-то вращающийся блестящий предмет. «Осколок», — подумал он. Ему показалось, что он вот-вот вонзится ему прямо в ноги. Он задрал их. Предмет глухо шлепнулся о землю, и мелкие камешки хлестнули Аугусто по ногам. Он вскочил и бросился туда, где укрывались связисты.
Его обнимали, хлопали по плечу. Один из связистов залился нервным смехом. У других лица были бледные, искаженные страхом.
— Что произошло? — спросил Аугусто.
— Так, пустяки. Считай, что ты вновь родился, — сказал один солдат и движением головы предложил Аугусто оглянуться назад.
Аугусто обернулся. Неразорвавшийся снаряд стопятидесятипятимиллиметрового калибра сверкал на солнце.
Аугусто вздрогнул, так до конца и не уразумев, что только чудом его не разорвало в куски, и бегом направился на узел связи.
Аугусто передал приказ командира батальона и опустился на землю. Он обливался потом и прерывисто дышал. Расстегнул форму, по груди стекали струйки соленого пота. От взопревшего тела шел пар.
— Нет ли чего попить?
— Нет.
С трудом сглотнул вязкую липкую слюну. Закрыл глаза. «А ведь был на волосок от смерти», — подумал он. И подумал совершенно спокойно, без всякого страха. Гремела артиллерийская канонада, слышалось дружное стрекотание винтовок и пулеметов. Узел связи находился в надежном укрытии. Артиллерийский обстрел здесь был почти не опасен. Изредка звенели шальные пули, но на большей высоте и тоже неопасные.
Появился санитар Эррера, андалусец родом из Уэльвы.
— Эй, вы! Там внизу, на равнине, увесистый корнишончик сделал кашу из одного штабного солдатика!
Помолчав немного, он вдруг разразился громким хохотом.
Связисты удивленно уставились на него. Аугусто схватил санитара за ремень и с силой тряхнул.
— Заткнись, а то получишь затрещину!
Теперь Эррера с удивлением воззрился на Аугусто, потом опустился на землю и неожиданно заплакал.