Вспомнился ему Пабло Агирре, вспомнились и другие друзья по родному городку, Мадриду и Барселоне. Вспомнились родственники. Что с ними сталось? Что-то поделывают они сейчас, когда он тут, на фронте, и его вот-вот бросят в пекло? Аугусто очнулся. Ему не хотелось об этом думать. В Мадриде он работал в бухгалтерском отделе торгового объединения, покуда его не призвали в армию. По жребию Аугусто выпала Барселона. Графский город понравился ему. Незадолго до того, как покинуть казарму, он сумел устроиться на работу в одно текстильное предприятие. Работа чиновника никогда не привлекала его. Родители заставили его посещать коммерческие курсы — отчасти по скверной традиции, отчасти в силу необходимости. В его родном городке монахи держали колледж, в котором преподавалось коммерческое дело. Старики — дед и бабка Аугусто — мечтали, чтобы внук учился в университете, но стесненность в средствах не позволяла отправить его в город. Отец Аугусто служил в торговом флоте. Заработка его только-только хватало на жизнь. Длительная болезнь, которой страдала младшая сестра Аугусто — Роса, съедала большую часть семейного бюджета. И Аугусто пришлось посещать колледж в своем родном городке. В Мадриде Аугусто решил сдать на звание коммерческого эксперта, но посещал курсы через пень колоду, да к тому же с таким отвращением, что, по всей вероятности, все равно никогда бы их не закончил. Там, в Мадриде, в студенческом кружке Аугусто свел дружбу с Пабло Агирре, студентом-правоведом, который заразил его своим беспокойством и воспламенил его честолюбие. Аугусто решил сдать экзамены на бакалавра и поступить в университет. В одну сессию Аугусто сдал предметы за целых три курса. За четвертый и пятый он сдал в июне 1936 года. Он тешил себя мыслью сдать бакалаврские экзамены в сентябре того же года и поступить на факультет права. Он мечтал о той радости, которую доставит родителям и сестрам. Материальное положение семьи к тому времени улучшилось. Роса поправилась. Вторая его сестра, Мария, вышла замуж. Первую половину июля 1936 года Аугусто провел в родном городке, были каникулы. Состоялся разговор с отцом. «Теперь мы можем платить за твою учебу. Когда вернешься в Барселону — бросай работу». И с улыбкой добавил: «Это мой приказ!» 16 июля Аугусто уехал к замужней сестре в леонскую деревушку. Там он надеялся погостить дней пять. 18 июля разразилась война.
С каким-то странным чувством горечи Аугусто вспомнил своего друга Хуана Росалеса. Что-то с ним сталось?
Как сложится все в дальнейшем? Его огорчала непутевость закадычного друга, в особенности же его беззащитность перед лицом переменчивых обстоятельств. Но еще больше огорчал Аугусто оборот, который приняли их когда-то дружеские отношения.
Аугусто познакомился с Хуаном несколько лет назад в пансионе, в котором обосновался по приезде в Мадрид. Когда Аугусто окончил колледж, ему с трудом удалось уговорить родителей отпустить его в столицу. «В Мадриде я смогу заработать, смогу учиться дальше. Только так я помогу и вам и себе», — уверял он отца. Отец поддержал его: «Мы сделали все что смогли. Теперь пусть его жизнь поучит. Он пробьется! Он молодец, и я верю в него».
У Хуана Росалеса был, что называется, хорошо подвешен язык. Говорил он зажигательно и, как казалось со стороны, с глубокой внутренней убежденностью. По приезде в Мадрид Аугусто не было еще и семнадцати лет. Впервые он оторвался от материнской юбки. Был он еще до предела наивен и скромен. Всему, что говорил тогда Хуан Росалес, он верил слепо. Хуан представлялся ему человеком благороднейшим и умнейшим, и Аугусто с первой же встречи потянулся к нему с нежной восторженностью.
Хуан был на два года старше Аугусто. Он знал все закоулки того Мадрида, который кишел нищими студентами, мелкими служащими и чиновниками. Аугусто оказался благодарным учеником и буквально кипел от переизбытка чувств. Хуан посмеивался. Его забавляло рвение наивного юноши из далекого, забытого богом местечка, который внезапно был ввергнут в столпотворение и соблазны большого города. Этим деревенским восторгом иногда заражался и сам Хуан. Ему даже казалось, что только теперь он открыл или, во всяком случае, оценил притягательные стороны столичной жизни. И Хуан тоже становился шумным и ребячливым. Но иногда заводил со своим другом беседы в тоне серьезном и веском. Аугусто нравилась эта смесь безрассудства и рассудительности. В первый же день, когда они познакомились, Хуан сказал: