Любой нелоголаз знает, что по мере приближения к Изобре поход превращается в непрерывное лавирование между нелепами. Нужно алогометром прощупывать относительно нормальные тропинки и по ним двигаться. С каждым километром это становилось всё труднее и труднее. Вокруг путешественников, слабо защищённых нормальниками, бушевало море абсурда. Пение птиц немедленно конденсировалось и тяжёлыми каплями скатывалось с ветвей. Утренняя свежесть воздуха окрасилась в ультразелёный цвет. На деревьях выросли свежие сковородки и газонокосилки. Камни закукливались, а затем из них на свет появлялись послекамни-бабочки. Зайцы дружно размножались черенками и клубнями. Мошкара в воздухе сложилась в надпись «Магазин постоянных распродаж», и эту надпись тут же сожрал утренний туман и отрыгнул перегаром.
Не успели путешественники отойти от Поющей скалы, как налетело скользилово – неприятная нелепа, перестраивающая любые цепочки классов вверх или вниз. Растения эта нелепа может превратить в подрастения, а животных – в надживотных. Воздух над скользиловом перешел из газообразного состояния в плазму, а камни на дороге из твёрдых стали сверхтвёрдыми. Деревья, росшие впереди, сплющились от навалившейся на них невероятной тяжести. И вдруг наступил вечер.
- Лепеста мать! – выругался Вит. – Половину суток сожрала, гадюка!
- Кто сожрал? – остановился Гусаров.
- Да нелепа эта, скользилово!
- Ничего страшного, - подал голос Павел, идущий сзади. – Просто время превратилось в гравитационное поле. Смотрите, вон как деревья сплющились.
Умный философ догнал Вита, встал рядом с ним и через плечо нелоголаза поглядел на его направу.
- Ого, зато Изобра приблизилась! Потому как скользилово сожрало ещё и пространство перед нами. И превратило его в вещество. Видите кучу впереди? – Павел указал на ворох непонятного хлама, выросший возле сплющенных деревьев.
Пришлось Виту, ориентируясь на показания алогометра, сворачивать в пути и обходить кучу. Сначала он хотел провести группу слева, но там расположилась аналожка, большая и свежая. Хитрая нелепа заняла удобную полянку и краем упёрлась прямо в кучу хлама, возникшего по вине скользилова. Стайка мелких пичужек, пресекая поляну, попала в нелепу, остановилась и перестроилась в странном порядке. Птички, подобно планетам, закружились вокруг ярко засветившегося вожака стайки. Те, которые помельче, начали вращаться вокруг экземпляров покрупнее. При этом все пичуги, включая вожака стаи, выполняющего роль звезды, завертелись вокруг собственной оси. Молодые сосёнки, растущие вокруг поляны, задрожали и приняли размытые очертания. Похоже было, что они тоже начали вращаться вокруг своей оси, только гораздо быстрее и непонятнее чем птички. Туман, не успевший рассеяться с утра, помутнел, затвердел, и от него резко и вкусно запахло свежей выпечкой. Увязнув в тестоватом тумане, птички завращались медленнее.
- Ребята, это ведь аналожка! – обрадовался Павел. – Такая редкая нелепа!
Философ поднял с земли камешек и запустил его в центр аналожки. Не долетев до цели, камешек заострился, металлически заблестел и вдруг оглушительно взорвался. Все от неожиданности вздрогнули. Гусаров наградил исследователя лёгким подзатыльником.
- В другой раз сам прыгай! – посоветовал он. – Сперва думать надо, а не швыряться чем ни попадя.
- Это же аналожка, Василий! – повторил философ, в пылу исследовательской страсти не заметив унизительного подзатыльника. – Она делает одни предметы похожими на другие. Видишь птичек? Они стали на планеты похожи. А деревья – на элементарные частицы. Смотри, как вертятся! Это спин у них.
Пока Павел демонстрировал Гусарову бурундуков, похожих на щёлочь, муравьёв с дифракцией и интерференцией и землянику с вертикальным взлётом, Вит, прощупав алогометром всё вокруг, нашёл нормотропинку. Группа, косясь по сторонам, направилась по ней к своей цели.
Перед Изоброй Вит решил сделать последний привал. Он начал выискивать стабило с алогией хотя бы в шесть баллов. Если сесть всем в кружок, то суммарная мощность нормальников увеличится и будет способна выдержать эти шесть баллов. Было видно, как замучился грузный Павел, хотя Гусаров освободил его от рюкзака, взвалив последний на пленного Фила.
Неподалёку был уютный овражек, в котором Вит намеревался сделать привал. В прошлый свой поход тут было стабильно, но на этот раз в овражке расположилась крутильница. Эта нелепа проделывает с попавшими в неё вещами геометрические преобразования всех видов, помимо перемещения и вращения, принятых в обычном мире. Крутильницу было видно издалека: огромные шишки размером с три человеческих роста торчали из оврага. А бедные лягушки, случайно проделавшие над собой конформное преобразование, стали странными кривулями.