Но можно пойти ещё дальше. Открытие философа позволит менять законы мира по желанию людей: убирать мешающие, добавлять нужные, корректировать имеющиеся. И онтроника с обонточкой будут не нужны, если сам мир можно переделать по вкусу большинства людей. Можно будет сделать его приветливым и добрым. Два мешка мешалок — и все станут сытыми, три мешка связушек — богатыми, пять мешков искачей — счастливыми. Очень легко сделать мир комфортным. Пусть каждый будет счастлив. Это ведь так просто: искоренить несчастную любовь, устранить возможность несчастных случаев, вычеркнуть из человеческой жизни зависть, ревность, ненависть.
Очнувшись от грёз, Павел вспомнил о самом главном. Он бросился к рюкзаку, достал аппарат межмировой связи и начал его настраивать. Но вдруг случилось нечто неожиданное, причём настолько, что все недавние сумбурные выверты показались детским лепетом. Оперативник Гусаров подбежал к связному устройству и прыгнул на него двумя ногами. Корпус аппарата жалобно хрустнул, из зигзагообразной трещины посыпались детали. Павел вздрогнул и поражённо вытаращился на Гусарова. А тот, ухмыляясь, снимал связушку с Фила и Элины.
— Что, забредыши, удивлены? — спросил оперативник, довольно улыбаясь. — Сейчас нас перепухнут кое-куда, и поговорим.
Лаборатория Павла, куда перепухнули путешественники, выглядела очень уютной по сравнению с абсурдной недружелюбной Нелогой. В ней уже находились Лар в наручниках и трое гвардейцев, держащие директора Института оборонной онтроники под прицелом дематоров. Но удивили Павла не скованные руки шефа, а его бурая генеральская форма: философ первый раз видел его не в гражданском и даже не подозревал, что его начальник служит в Бурой гвардии. Лар, завидев выпухнувших, сильно задёргался, особенно когда его взгляд остановился на Гусарове.
Один из гвардейцев протянул оперативнику небольшую коробочку, в которой философ признал обменник — устройство для обмена сознаниями, которое лет пять назад вывезенное дилаперами из какого-то смежного мира и годом позже запрещённое фсеновцами. Гусаров подмигнул гвардейцам, и те нацелили дематоры на него. Оперативник щёлкнул обменником, и Лар тут же заговорил:
— Развяжите меня! — приказал он охранникам.
Один из гвардейцев отстегнул наручники, и директор-генерал поморщился, потирая натёртые запястья. Гусаров встрепенулся, недоумённо поморгал и тут же попытался ударить одного из охранников. Гвардейцы внушительно покачали стволами дематоров, и оперативник успокоился.
— Выведите этого в коридор! — приказал Лар, вырвав из рук Гусарова обменник. — Элина, тоже выйди ненадолго!
Когда оперативника увели, директор повертел в руках обменник:
— Хорошая штука! Ты, Павел, — подмигнул он философу, — взаправду поверил, что я с тобой к Нелоге настоящего Гусарова отправлю? Нет, брат, этот живчик вам бы головы пооткручивал и сбежал! Это я вместо него ходил. В его теле. Неплохое тело, кстати, форму держит наш боец! Не зря его Леда целый год изучает. Знаешь, что я больше всего боялся? Что ты согласишься с "Гусаровым" и не пойдёшь к Изобре. Но риск есть риск.
Павел не нашёлся, что ответить.
— А как же?.. — открыл рот нелоголаз, но генерал перебил его.
— Да, Фил, обменник — это не нелепа. Это штуковина забредышей, довольно удобная. Поселяешься в чьём-нибудь теле и пользуешься им как собственным. И мозги используешь, и характер, и память. Помнишь, как я тебя шантажировал в заброшенном доме? Сам бы я сроду так не смог, личность Гусарова помогла. Я даже его глупые поговорочки в речь вворачивал; у него голова ими до отказа забита.
Закончив с Филом, Лар подошёл к Павлу:
— Ну, каковы результаты эксперимента, подчинённый? — ядовито спросил он. — Раздраж нормально работает? И где контрольные образцы онтроники? Где расщепа, которая расщепляет сущности? Мне нравится тихими вечерами делить массу на гравитационную и инерционную! Где двойняк, который генерирует дуализм любых сущностей на манер корпускулярно-волнового? Хочется мне, знаешь ли, повозиться с материально-континуальным дуализмом, забавная штука!
— Ты разве в гвардии? — брякнул философ, не найдя, что ответить.
Но Лар заговорил о другом:
— А ты и в самом деле умён! Я в тебе никогда не сомневался, забредыш. Научиться управлять онтологическими законами — это многого стоит. Наши крикуны-орбисты считают, что всех забредышей нужно обессвойствить, а я им всегда говорю, что не всех. Некоторые могут пригодиться. Тебе я даже награду выдам — блок настоящих земных сигарет, без которых ты страдаешь.