– Девочка перегрелась на солнышке, – предположил Абдула. – Солнечный удар. Надо скорее приложить мокрую тряпку на лоб.
Богдан уже снял с себя футболку и лил на вещицу остатки воды из пластиковой бутылки.
Мокрая ткань, да шершавый язык Ласки привели Дженну в чувство.
– Ласка, перестань, – увернулась она от волчицы, которая старательно облизывала лицо дорогой человечьей подруги.
Даша увидела Аверьяна без футболки, и сами собой в голове начали вырисовываться картинки, игривые, пикантные, нескромные любовные фантазии.
Видимо, фантазии отражались на ее лице, потому что Айнар произнес слишком уж многозначительно:
– Похоже, чтобы вывести девушку из болезненного состояния, достаточно предстать перед ней обнаженным.
– Я не больна, – не противилась Дженна тому, что Аверьян взял ее на руки. – Просто голова закружилась.
– Думаю, это не солнечный удар, – предположил ирбис. – Думаю, это реакция на пережитый стресс.
– Мы все тут пережили стресс, – буркнула Маша. – И не единожды. Но в обморок только Дженна хлопнулась.
– Возможности организма и пределы сил у каждого разные, – вполне понимала Гунала состояние Дженны. Она и сама не раз падала в обмороки после измывательств над ней Карима. Смоляную волчицу никто не мучил, но испытаний на ее долю выпало предостаточно. Тут и более сильный оборотень не справится, что уж говорить о хрупкой девушке.
– За полем стоит старый фермерский дом. Можно остановиться там, отдохнуть. Заночевать, – предложил Абдула. – Дженна отлежится и все пройдет.
Двухэтажный фермерский дом, хотя и представлял собой строение, нуждающееся в значительном ремонте, для отдыха и ночлега вполне подходил. Он был выстроен по типу гостиницы, где комнаты когда-то снимали для рабочих, нанятых на сезонные сборы хлопка.
Веранда первого этажа отводилась под столовую. Там компания и расположилась поужинать.
– Никогда не ела ничего вкуснее, – потянулась Ариель за добавкой пышной, толстой лепешки с куриным мясом.
Ужином их снабдили женщины из поселка в пустыне.
– Смотри, растолстеешь, – поддел девушку Трайкер. – Лука тебя, такую толстую, не примет.
– Дурак! – рассердилась Машка и демонстративно уплела третью по счету лепешку.
– Эти старушки… Они ведь не волки? – обратилась Дженна с вопросом к Абдуле.
Дневная слабость оставила ее в покое, но не Аверьян. Он совсем сошел с ума от страха за ее здоровье, и потому буквально не выпускал девушку из своих рук. Даже сейчас за общим столом она сидела на одном кресле с ним, удерживаемая крепкой рукой.
– Верблюды, – улыбнулся Абдула.
– Серьезно!? – захлопала длинными ресницами Машка. – Пенсионерки обращаются в верблюдов?
– Оборот совершать им сложно. Возраст, сами понимаете. Но, если дамы желают в кого-то плюнуть, то да, обращаются.
Гунала хихикнула. Она сама была свидетельницей однажды, как старые верблюды оплевали Карима с его шайкой. Муж мог бы сжечь всю деревеньку, но посчитал выше своего достоинства воевать со старухами.
Трайкер в который раз залюбовался преобразившейся девчонкой. Не красавица ведь. А что-то такое в ней, что цепляет накрепко.
– Абдула, а что ты будешь дальше делать? – поинтересовался Нодир. – Пойдешь в услужение к тому, кто заменит Карима?
– Нет. У меня более масштабные планы, – загадочно ответил мужчина.
– Неужели сам займешь его место? – придумала вариант Маша.
– Это вряд ли. Роль морального урода мне не подходит.
– Тогда, что ты задумал? – не отставала от него Кроль.
– Поднять восстание против элиты, – удивил Абдула. – Поместить гадов в клетки. Пусть живут в своем зоопарке. Вернуть к нормальной жизни свой народ. И не только в Самарканде. И в Бухаре, и в Астане.
– Да ты революционер настоящий, – уважительно сказал Тимофей. – Благое дело задумал.
Почему-то никто из присутствующих не сомневался в том, что у Абдулы все получится.
Наутро распрощались со своим провожатым и помощником. Дальше их пути расходились.
Миновали бывшие коневодческие фермы.
Не стали заглядывать в сады Тамерлана.
Оставили позади прекрасный в своем величии и убранстве Самарканд.
Не задержались в предгорных кишлаках, где напуганные жители еще не ведали о грядущих переменах.
Дорога домой. Знакомые места, отчего передвигаешься более уверенно. Отчего время движется быстрее.
Дженна не могла двигаться быстрее. Она больше не могла отмахиваться от очевидного – с ее самочувствием определенно что-то не так. Правая задняя лапа от быстрого бега привычно ныла. А вот мышцы скручивало вовсе не привычно. Скручивало болью.
Еще она постоянно принюхивалась.
Ощущала свой запах иначе.