— Мой сын все понимает, — нахмуривалась женщина, — я это знаю, а вы лучше займитесь своими делами, ясно?
— Как прикажете госпожа, мне сообщить господину о…
— Нет.
— Как скажете.
После этого до самого утра, Зигфрида подвергали всевозможным странным процедурам, суть которых зачастую ускользала от него, он лишь понимал, что ему не хотят навредить, а все эти странные приборы созданы для медицинского обследования.
Женщина же по имени Амелия, назвавшаяся его матерью, не отходила ни на шаг, и постоянно тискала Зигфрида при каждом удобном случае.
К обеду исследования были проанализированы, а врачебный совет был готов вынести свой вердикт.
— Мальчик полностью здоров, его телесное и духовное состояние в норме, более того, некоторые из моих коллег полагают, что ваш сын госпожа, прошел через этап пробуждения сразу после выхода из комы. Другие же считают, что сам выход из комы это следствие духовного пробуждения, но и те и другие уверены, юный господин каким-то образом смог самостоятельно пробудить свою душу, из-за чего тело оздоровилось и он приобрел силы сбежать из своей палаты. Сам же побег мы считаем следствием проявления инстинктов воителя атакующего типа и…
— Хватит, — сидя напротив доктора в его кабинете, и удерживая на своих коленях Зигфрида, произнесла девушка, — мне неинтересны ваши оправдания по поводу его побега, потому сосредоточьтесь исключительно на врачебной составляющей, а не рассуждайте о воителях, хорошо?
— Госпожа Амелия, прошу, мы правда следили за вашим сыном и…
— Я не буду вас наказывать, успокойтесь.
— Спасибо, большое спасибо, я очень это ценю! — встал со стула зав. отделением, но увидев раздражение на лице собеседницы, тут же сел обратно и продолжил доклад, — как я сказал ранее, никаких последствий комы не зафиксировано, мальчик полностью здоров, хотя мы до сих пор не понимаем, как он смог духовно пробудиться, находясь десять лет в коме и почему он так хорошо воспринимает окружающую действительность. Его психологический возраст явно гораздо выше предполагаемого в теории и мы не можем этого объяснить, возможно, все дело в хитросплетениях духовных сил, но для их объяснения нужны специалисты из других областей и уж точно не нашего уровня.
— Ясно, благодарю, пойдем Зигфрид, — встав со стула и взяв мальчика за руку, Амелия пошла к выходу.
— Госпожа вы не оставите юного мастера на дополнительные обследования? — удивился врач.
— А смысл? Вы десять лет корпели над его телом и ничего не смогли, а когда он сам пришел в себя, вы снова оказались бесполезными и даже сейчас вы толком ничего не понимаете. Не вижу смысла оставаться здесь хотя бы на секунду дольше. До свиданья, — с этими словами девушка открыла дверь и ушла, оставив бледного как мел мужчину одного в своем кабинете.
Выйдя из больницы, довольная и счастливая мама, а также ее постоянно озирающийся по сторонам сын, сели в припаркованное рядом такси, и всего через полчаса были у порога небольшого, но очень уютно оформленного загородного дома, расположенного рядом живописным парком.
Войдя и разувшись, женщина моментально стала раздевать Зигфрида, освобождая его от недавно купленной одежды.
— Сейчас ты с мамой пойдешь купаться, — на полном серьезе заявила она, — у нас есть чудная ванна.
— Я не пойду, — стараясь подражать акценту девушки, изрек Зигфрид, который чувствуя неправильность дальнейшего своего молчания, решил более не хранить безмолвие.
— Так ты все-таки можешь говорить, — прекратив раздевать мальчика, улыбнулась она, — и ты до сих пор ни разу не назвал меня мамой? За это полагается порка, но на первый раз я тебя прощу.
— Я возможно не ваш сын, вы ведь это уже поняли? — честно сказал все что думает он.
— Ты мой сын я в этом уверена, — вновь начала его обнимать красавица, явно получающая от этого удовольствие.
— Если так, то вам не кажется странным, все происходящее? — уже смирился с вечным тисканьем Зигфрид, прекрасно понимающий ту пропасть силы, что была между ним и его новой матерью.
— Кажется, и что с того? — опять начала его раздевать и говорить что-то о мыле, она.
— Как что с того, ведь…
— Тихо! — уперла свой указательный палец в губы Зигфрида, Амелия, — я на сто процентов уверена, что ты мой сын. Я истинно пробужденная, я могу различить своего отпрыска, даже если его душу переместят в другое тело, и я говорю, ты тот, кого я родила чуть меньше двенадцати лет назад, ты тот, кто был в моем животике девять месяцев, это неоспоримый факт. Все остальное несущественно, и да я иногда чувствовала твое волнение и боль, когда ты был в коме. Тогда я страшно переживала и спросила об этом моего учителя, и он сказал: твой сын набирается опыта в мирах недоступных для нас, молись о нем Всевышнему и все будет хорошо. Поэтому я была морально готова к кое-каким странностям, когда ты проснешься, ясно?