Выбрать главу

— Другими словами, — сказал Паскаль, когда Карвиль закончил отчет, — тебе скучно, как аристократу без зеркала.

Другой фыркнул, кивая. Они бы не вели себя так при Бониарде, но как солдаты одного ранга — хоть Паскаль был старше на год — они могли вести себя немного вольно.

— Хорошо, констебль, — сказал Паскаль. — Ты знаешь, что делать. Свисти, если что, — и он пошел дальше вдоль стен, чтобы проверить другие ночные посты. Карвиль отсалютовал во второй раз, стоял так, пока Паскаль не ушел, а потом сгорбился у стены города, стараясь не кривиться, когда холодный дождь, скопившийся в шляпе, полился по его шее.

Прошло несколько холодных минут, и он сомневался, что видел это. Казалось, это была плотная точка среди капель, может, игры ветра. Но точка приблизилась и стала силуэтом человека с длинными конечностями. Он странно двигался. Плечи дергались, ноги спотыкались, ехали по грязной тропе. Это напоминало балет, жуткое скольжение. Путник двигался, казалось, отдельно от этих шагов.

Он приблизился, и Карвиль смог разобрать только потрепанный плащ и широкополую шляпу, обвисшую от дождя.

И запах мяты разносился с влажным ветром.

— Кто… — Карвиль кашлянул и опустил руку на рапиру. Боги, странный шаг незнакомца нервировал его сильнее, чем он думал. — Кто там? — уже увереннее сказал он.

Фигура остановилась на миг и повернулась к Карвилю. Он оказался на пару ярдов ближе, не сделав ни шага. Страж мог поклясться, что слышал вдали смех детей.

— Просто одинокий путник, сэр, — голос… может, погода так искажала его голос. — Путник пришел попытать счастья, — звучало так, словно у него было два горла — мужчины и ребенка — и они говорили в унисон. Порой Карвиль слышал обоих, а порой только одного, но слова оставались четкими.

— Вы… Ваше дело в Давиллоне?

— О, да, да, точно! Много-много-много… дел, — фигура захихикала — или это были голоса вдали? Карвиль не знал, ему было сложно сосредоточиться.

— Я… вам придется подождать до утра. И вам нужно пройти к главным вратам…

— О, но я ненавижу ждать! — фигура топнула ногой, и грязь с водой заляпала сапоги Карвиля.

«Сапоги? Боже, когда он подошел так близко? Я бы… я…».

— Я не хочу ждать, — запел незнакомец. — Я не хочу ждать, и мне не нужны врата!

Еще шаг, и он навис над Карвилем, был ближе, чем на расстоянии руки. И страж увидел, что под шляпой.

— Боги, я вас знаю!

— Все меня знают, — улыбка под шляпой стала шире, сверкнула жутко белым на лице, скрытом тенью. — Или узнают.

Бросок быстрее мысли, и губы путника впились в рот Карвиля, прицепляясь, казалось, тысячью мелких крючков. И Карвиль… сжимался.

Кожа сморщилась на мышцах, которые становились плоскими на костях. Глаза стали шариками, пожелтели и потрескались, как старый пергамент. Волосы и ногти стали ломкими, облетели, уже не держась за умирающую плоть.

Незнакомец отклонился, и комок кожи, что был констеблем Карвилем, упал со шлепком в грязь. И вдали хор детей, которых не могло существовать, удовлетворенно вздохнули.

Путник прошел по забытому телу и добрался до стен Давиллона. Он медленно вытянул руки, что были с нечеловеческими, ужасно длинными пальцами, что подрагивали, как лапы жуткого паука. Узкие кончики пальцев прижались к камню, тело стало прямым, не касалось стены, кроме этих пальцев. И он полез.

Давиллон звал его, не зная об этом. И он хотел ответить.

ГЛАВА ПЯТАЯ

— …Ульванорра на высоких зданиях и вершинах, Демас, следящий за нами, стоящий между людьми и вредом, и Верколь, который среди всех богов выбрал Давиллон своим любимым городом. Мы благодарим их и не только, предлагаем свою верность и скромные молитвы.

Вздохи и шепот проносились над залом, некоторые были послушны, но большинство испытывали нетерпение. Епископ не называл всех 147 богов Священного соглашения, он даже четверть не назвал, но некоторым казалось, что его речь затянулась.

Собор не был полон людей, но их было больше, чем за последние полгода. Многие скамьи были заняты. Красочный свет из-за витражей озарял больше сотни лиц, и большая комната была жаркой, будто летом, из-за тепла собравшихся тел.

Ансель Сикар стоял на возвышении перед толпой, облаченный в белое. Он опустил руки, медленно подняв их до этого, пока перечислял важных божеств для города, который теперь был под его опекой.

— Друзья, — сказал он мягче. — Знаю, времена тяжелые. Знаю, многие из вас боятся из-за недавних событий в Давиллоне, — он посмотрел на каждого и на всех сразу, скользнув взглядом по залу. — Страх естественен в свете того, что грядет. Мы — люди. Но подумайте, дети мои. Прошло девять ночей и десять дней, как этот фантом, этот демон, враг действует на наших улицах. На многих наших братьев и сестер в Давиллоне напали? Пятнадцать или шестнадцать? Да, это больше, чем должно быть, но в таком большом городе? И скольких из них убили или покалечили? Никого, друзья. Это сверхъестественное существо, которое многие видят, не способно наносить вред сильнее, чем мы увидели. Может быть, это результат раскола между нашим городом и нашей матушкой-церковью, но, несмотря на это, боги Священного соглашения все еще заботятся о нас. Они защищают нас, не глядя на наши грехи и ошибки. Мы посмеем и дальше отворачиваться от наших стражей? Нет! Мы должны верить с новой силой, с новым пылом. Иначе мы — все мы, даже священники — разозлим их так, что они прекратят защищать нас.