* * *
Ей снилась боль.
Она пронзала глубоко, зудела, жгла, как бы ее разум ни пытался сбежать. Ей снилась она в детстве, и боль была там. Переулки не кончались, она попадала в горы, в собор, что стал гильдией искателей, в «Дерзкую ведьму», что стала домом, она отчаянно искала горшок и уединение, она оказалась в объятиях мужчины, лицо которого не видела и не хотела видеть. Боль оставалась. Она не просыпалась, но ощущала, как ворочалась, ее кожа пылала от лихорадки, была липкой под мокрыми от пота простынями. Она пыталась устроиться удобнее, но боль оставалась.
А потом ее разум притих, и она ощутила спокойствие Ольгуна, его тревогу, его опеку. И боль осталась, но ее стало меньше.
Сознание было болезнью, паразитом, которого она хотела отогнать. Но после пары минут разум и тело смирились с мыслью, что пробуждение — не худшая судьба в истории, и туман сна пропал.
Виддершинс облизнула губы, сухие, как бумага, и открыла глаза, прищурилась от света.
Она поняла сразу три вещи. Во-первых, она была в незнакомой комнате, потолок из грубого дешевого камня она не знала. Это могла быть камера тюрьмы, но там было таких удобных матрасов, а еще там ужасно пахло.
Во-вторых, ее грудь и плечо сильно болели. Сильно. Было хуже, чем она ожидала, если Ольгун старался исцелить ее, хоть у других людей боли было бы куда больше.
В-третьих, ее левая ладонь болела сама по себе. Что она сделала со своей…?
Ох.
— Робин?
— Шинс! О боги, ты проснулась! — боль в руке стала хуже. — Она проснулась!
— Робин, ты ломаешь мне пальцы…
— О! — хватка девушки ослабла, к радости Виддершинс, но она не отпустила ее ладонь. — Прости.
— Ничего страшного. Где…? — она попыталась сесть, но упала, подавив стон, ее плечо вспыхнуло.
— Не шевелись, милая леди. Тебе нужно спать.
Это был не голос Робин, и она тут же встревожилась. Она снова села, игнорируя напряжение и боль, и оглядела комнату поверх плеча подруги.
Она увидела Джулиена — с ним она узнала и стены, и потертый ковер, означавшие, что она была в штаб-квартире стражи — но говорил не он. Так кто…?
Вот. Сидел на краю стола майора, словно владел им. Красивый (хоть и низковатый) юноша улыбнулся ей из-под темных усов и синих глаз. Его туника была такой яркой, что клумба постеснялась бы. Пряжки сапогов блестели, как зеркала, и он был с коротким лиловым плащом, драматично закинутым на одно плечо. Виддершинс увидела перо страуса за ним, знала, что он соединено со щегольской шляпой.
— Ренард?!
Ренард Ламберт, один из нескольких искателей, которым Виддершинс доверяла (хоть он часто раздражал ее), вскочил и поклонился так низко, что чуть не задел челкой пол.
— К вашим услугам, милейшая Виддершинс.
— Что, во имя богов и их питомцев, ты тут делаешь?
— Ты заметила, — фыркнул Ренард, — что ты всегда меня так приветствуешь? Не «Рада тебя видеть, Ренард», даже не простое «Привет», а сразу «Что ты тут делаешь?». Так джентльмен ощущает себя нежеланным.
— И ты тоже, — сказала она и невольно рассмеялась от его выражения лица.
Стало ясно, что Ренард не собирается объяснять, и она повернулась к остальным.
Джулиен лишь пожал плечами, уловив ее вопрос.
— Я послал за Робин. Я знал, что ты захочешь друга рядом, того, кто поддержит, пока лекарь работал, не думая о скромности, — он чуть покраснел, как и сама Виддершинс.
— Спасибо за догадливость, — сказала Виддершинс.
— Не за что. Но этот «джентльмен»… — он скривился, глядя на Ренарда. — Не знаю. Он сказал, что его «источники» сообщили ему, настоял, что он друг. Я не дал бы ему остаться, но Робин поручилась за него.
От растерянного вида Виддершинс другая девушка слабо улыбнулась.
— Я поняла, что в месте, где столько стражи, ищущей того фантома, и с занятым майором Бониардом, стоит иметь рядом того, кто защитит… — хоть ее голос утих, взгляд на раненое плечо Виддершинс — она только сейчас поняла, что рану перевязали — не оставил сомнений насчет значения ее слов.
— Источники? — спросила она у Ренарда, стараясь не улыбаться.
— Майор и его товарищи-офицеры не любят верить, что у искателей есть глаза и уши в их рядах, но от этого правда не меняется. Уши и глаза там, сколько есть стража.
— И ты так просто говоришь мне это в лицо? — рявкнул Джулиен.
— У тебя нет доказательств, что я совершил преступление, так что ты не можешь задержать или допросить меня, а я все равно не смогу опознать большую часть наших информантов. Так почему нет?
— Бониард, — перебила Виддершинс, пока ссора не стала неприятной, — что я тут делаю?