Если решишь идти один,
Может явиться Ируок.
Детское стихотворение, глупая страшилка, одна из историй, которую рассказывали в темноте, когда пора было спать. Один из страшилищ Галиции.
Но он не был настоящим!
— Руки — лапы пауков, волосы из паутины,
Черный взгляд, он не моргает,
Тело пугала, шаги из танца,
Тебе не спутать Ируока.
Робин уже не могла остановиться, даже если бы хотела. С каждым словом она говорила все сильнее нараспев, ее голос становился выше, она словно становилась девочкой, какой была, когда впервые услышала эти слова. Она дрожала от веса детского кошмара, который оказался реальным, и Виддершинс могла лишь пытаться поддержать ее.
— И не отбиться, и не сбежать,
Твои мечты — пепел, а дни — сочтены.
Нет смысла кричать, рыдать, болтать,
Твои слова — пыль для Ируока.
Даже Джулиен и Ренард были очарованы, пытались коснуться Робин и утешить ее, хоть им было сложно поверить, что ее нужно утешать из-за простого стихотворения. И Виддершинс… Виддершинс вспомнила себя девочкой, и она повторила последний куплет с ней:
— Ни смертные, ни магия, ни меч и ни огонь.
Он боится лишь Священных имен.
Только прочная, как камень, вера
Может уберечь от Ируока.
Робин глубоко вдохнула, словно только смогла дышать, уткнулась головой в грудь Виддершинс и заплакала. Не зная, что делать, Виддершинс обняла ее, с тревогой посмотрела поверх головы Робин на остальных обитателей комнаты.
— Кхм… — она кашлянула и попробовала снова. — Робин, он выглядел не совсем так. Его волосы не были… — она пыталась пожать плечами, но лишь подтолкнула голову девушки. — Вряд ли это…
— Это он, — всхлипнула Робин и подняла голову. — Ируок пришел в Давиллон.
— Бред, — сказал Джулиен. — Это сказка. Детская страшилка.
— Глупость, милая, — согласился Ренард.
Виддершинс кивнула.
— Видишь, Робин? И в Галиции сотни лет нет никаких фей.
— И демонов не было, Шинс?
Воровка сжалась.
— Ольгун? — спросила она едва слышно. — Это не Ируок, да?
Молчание Ольгуна было хуже любого его ответа.
— Ох, — она сказала громче. — Ребята? Не знаю, права ли Робин насчет той штуки, но мы знаем, что она настоящая, и это магия, и это враг. Разве так важно его имя?
Они лишь согласно хмыкали, и она продолжила:
— Джул… кхм, Бониард, ты можешь сделать больше патрулей?
Джулиен улыбнулся.
— Виддершинс просит больше стражи на улице? Конец мира близко?
— Болтай, Бониард, и пожелаешь, чтобы он наступил.
Майор улыбнулся шире, и Виддершинс прикусила губу, чтобы не ответить тем же. Она постаралась придерживаться темы и сказала:
— Вряд ли кто-то из стражи сможет справиться с Ируоком — или кто это? — но на группы он может и не напасть.
— Стражи не смогут? У тебя ужасная оценка наших умений, — его улыбка увяла. — Мы уже усилили патрули, когда начался весь этот беспорядок. У нас больше нет свободных констеблей. Но я поговорю с управлением, постараюсь расставить их лучше.
— Хорошо. Ренард?
— Да, генерал Виддершинс?
— Хватит. Мне нужна встреча со Скрытым лордом. Или хоть с Реми.
Усы Ренарда дрогнули, он нахмурился.
— Я могу передать все…
— Нет. Мне… — она заставила себя не смотреть на Джулиена, — нужно поговорить с ними о другом.
Если страж и понял, что Виддершинс призналась, что скрыла от него детали, он не показал этого на лице.
— Ах. Хорошо. Я узнаю, что получится.
— А ты, — Джулиен выпрямился, — немного поспишь.
— Но я…
— Нет. Ты еще не выздоровела. И это не касается тебя, Виддершинс. Мне жаль, что ты столкнулась с Ир… той штукой, но ты не страж.
— И у тебя есть другие проблемы, — тихо напомнила Робин.
Эврард! Боги, она забыла! Она даже хотела обвинить Ольгуна, ведь он отвлек ее на другие дела, но знала, что сама тоже была виновата.
— Я хочу знать, что происходит, и что это за штука, — призналась она. И почему искатели нарядились как фантомы до появления этой штуки! — И все. Я попробую собрать информацию, но лезть никуда не буду. Обещаю.
Матрас точно прогнулся от их общего недоверия, но никто не высказал это вслух.
— Я останусь с тобой, — сказала Робин.
Виддершинс покачала головой.
— Мне нужно, чтобы ты управляла «Ведьмой», милая.
— Но…
— Прошу, Робин.
Робин посмотрела на пол, а потом встала.
— Хорошо, — она поцеловала подругу в щеку. — Поспеши, или я уведу всю таверну в безопасное место.