— Робин, да? — мягко спросил он.
Ее короткие каштановые волосы покачнулись от кивка.
— Хорошо. Дитя, я хочу, чтобы ты прошла со мной, — она побелела. — Я не собираюсь ранить тебя, пока ты мне не мешаешь. Мне просто нужна твоя компания на пару часов.
Рыжебородый коллега приближался, сжимая метлу, как дубинку, несколько клиентов встало, стискивая кулаки.
— Похвально, — сказал Эврард. — У тебя достойные друзья, Робин. Поверь, мне не хотелось бы, чтобы ты хоть одного из них потеряла, — его лицо не изменилось, дружелюбная улыбка не дрогнула, но рапира и пистолет приподнялись на дюйм…
— Перестаньте! — ее шаги были неловкими, коленки прижимались друг другу, но Робин прошла к судьбе, которую представляла хуже, чем задумал Эврард. — Не нужно погибать из-за этого. Прошу.
— Мудрая девушка, — тихо сказал Эврард. — Я не наврежу тебе, если получится.
— Не важно.
Аристократ невольно моргнул.
— Нет? Как же так?
— Виддершинс все равно убьет вас за это.
— Ах, милая Робин, в том и дело.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Она ворчала из-за каждой потерянной минуты, каждого шага из поместья Ламарр, чтобы укрыться, направляясь в штаб-квартиру Гильдии искателей. Людей было мало, но она презирала каждого, ведь тратила секунды, чтобы обойти их.
Она так отвлеклась, что, хоть бежала, зажав юбки в кулаке (иначе она запуталась бы в них), Ольгуну пришлось напомнить ей при виде здания гильдии, что она все еще была в облике Мадэлин Валуа. И хоть многие в гильдии знали, что Виддершинс порой играет аристократку, чтобы воровать в домах богачей, редкие знали детали ее облика или псевдоним.
Ворча сильнее из-за промедления, Виддершинс нырнула в переулок, что тянулся за несколькими магазинами. Переступая гору мусора, где, судя по виду (и запаху) на прошлой неделе были капуста и другие овощи, она беспечно сняла платье, и стало видно гладкую черную кожу ее «рабочей формы». Остальное она достала из небольшого мешка, что висел под ее юбками. Меньше, чем через минуту, она уже напоминала Виддершинс. Парик и платье она запихала в мешок — она не собиралась снова носить это, ведь сразу вспомнили бы Мадэлин, говорящую с Белкой на вечере. Дождевая вода в бочке смыла ее макияж (точно оставалось несколько пятен, но это вызовет только косые взгляды и насмешку, а не укажет, кем она была пару минут назад).
Наконец, она взяла кинжал дагу с серебряной рукоятью и кольцом на конце для защиты и пристегнула к поясу. Она подобрала его на работе два года назад и так и не продала. Она не думала, что использует его, но еще не купила замену рапире. Она знала, что должна была купить меч и могла пожалеть, что его при себе не было, но не смогла себя заставить. Это было бы доказательством, что она потеряла меч Александра, а с этим она смириться не могла.
Впрочем, она и не смогла бы спрятать рапиру в своем облике.
Мешок она оставила за бочкой с дождевой водой, прикрыв парой досок, что остались от другой бочки или ящика. Мешок заметят при тщательном обыске днем, но Виддершинс была уверена, что заберет мешок до рассвета, да и вряд ли у кого-то возник бы повод обыскать этот переулок.
В другой одежде Виддершинс пересекла дорогу и постучала в дверь. Скрытая панель только открывалась, а она сообщила:
— Виддершинс. Своя. У меня есть право тут находиться, ничего не хочу слышать. Открывай дурацкую дверь.
Глаза моргнули, кожа сморщилась, панель закрылась и после паузы — Виддершинс уже хотела взломать замок — дверь открылась. Вскинув голову, словно она и не сомневалась, что ее пропустят, она кивнула женщине, сторожащей дверь, игнорируя смех Ольгуна над ней, и пошла по извилистым коридорам.
Ее план, начавшийся с «Ворваться и заставить Реми или Скрытого лорда выслушать», развился в сложный план «Сначала вежливо постучать, а потом вломиться к ним и заставить выслушать». Какой бы план ни сработал, результат должен быть один. Виддершинс проходила мимо тяжелой двери святилища Гильдии, и железная дверь отодвинулась. Стало видно мерцающие свечи у ног статуи Скрытого бога.
И, что куда важнее, жрица Игрейн Вернадо виднелась в тусклом свете.
— Минутку, Виддершинс, — это не было похоже на просьбу.
Виддершинс хотелось сорваться и уйти, но она решила — даже без предупреждения Ольгуна — что оскорблять одну из лидеров Гильдии, особенно ту, что питала больше всего подозрений, было не лучшим путем к успеху в ее затее или счастливой жизни.
— Конечно, — сказал она, повернулась и так быстро прошла в храм, что Игрейн отпрянула на шаг, пропуская ее. — Что такое?