Два вора Белки — она даже с масками видела, что они не были частью группы, которой она помогла внутри — догоняли стражей. Светлый констебль прижался к стене, его правая рука кровоточила, на бицепсе была некрасивая рана, его пистолет упал на пол у его ног, безвредно выстрелив в стену. Побелев от боли, он пытался вытащить рапиру, хоть неловко управлял левой рукой.
Джулиен занял стойку дуэлянта. Виддершинс не знала, что случилось с его рукой: он держал рапиру ужасно прямо, но было сложно отбиваться от двух противников сразу.
Не от двух. От трех. Виддершинс смотрела, а Белка с синяком на челюсти вышел из коридора к остальным.
— Теряешь хватку, Ольгун, — буркнула окна. — Конечно, хватку! Ты знаешь, что я не могу так сильно бить…
Белка прорычал что-то невнятно, вытащил кинжал левой рукой, а в правой сжимал пистолет Джулиена! Виддершинс не знала, где он взял пистолет, но он все же был вором. Он так делал.
Но теперь он стал не просто вором, а убийцей стража.
И Виддершинс не могла больше переживать о своем побеге.
— Ольгун!
Вспышка божественной силы, искра из ниоткуда, и пистолет выстрелил раньше, чем Симон нажал на курок, пока он еще не поднял оружие. Пуля пролетела мимо Джулиена, порвав рукав, но не пробив плоть и кость. В стене за ним появилась выбоина.
Многие потрясенно уставились на непослушное оружие, и Виддершинс ударила. Ее рапира — на ней не было гарды, чтобы оружие прилегало к ее спине — двигалась. Товарищ Белки слева закричал и упал на колено, держась за руку, которая кровоточила сильнее, чем у раненого стражами.
Белка и оставшийся вор развернулись, их лица исказила ярость, и они почти сразу поняли свою ошибку. Белка побежал, а его друг повернулся к страже и получил от Джулиена мечом в грудь. Виддершинс скривилась, тело упало. Она надеялась, что Джулиен ранит его, как она, хоть их обучали иначе. Она смутно осознавала, что Симон выбежал за дверь, миновав ее.
Ольгун прокричал предупреждение, но Виддершинс мало могла сделать. Она смотрела с бледным лицом на искаженные черты Джулиена, ощущала, как его кулаки сжимают ее руки.
— Что ты тут делаешь, Виддершинс?! — закричал он в ярости. Она не помнила его таким, а она видела его в разных жутких ситуациях.
— Я… Джулиен, я…
— Что ты тут делаешь?
— Джулиен, мне больно…
Он отдернулся, словно она ударила его по лицу, убрал руки, словно она обжигала.
— Я… прости, Шинс, — он опустил взгляд на миг и снова посмотрел в ее глаза. — Назови причину.
— Причину…? — ее мысли путались, голова кружилась. Она не понимала, о чем он говорил.
— Причину не арестовывать тебя, — прошептал он. — Прошу, Шинс. Хоть что-нибудь.
Виддершинс верила, что ничего не удивит ее этим вечером. Она ошибалась. Даже Ольгу потрясенно притих.
— Прошу…
Боги, он почти умолял. Он не хотел забирать ее. Виддершинс стало плохо. Ее лицо пылало.
— Я… я была тут приглашенным гостем, Джулиен. Не как Виддершинс, кхм, а другая. Я порой бываю аристократкой…
«Что я делаю?! Ему нельзя это говорить! Нельзя это знать! Ольгун, заткни меня!».
Но рот Виддершинс был сильнее воли божества. Ольгун не помешал, и она лепетала:
— Я, кхм, не была так одета, конечно, это ведь не мода высшего света, да? Может… в следующем году она будет такой?
«Боги, убейте меня».
— И я должен поверить, — тихо спросил Джулиен, — что ты пришла не воровать?
— Ох… я не… — она махнула вяло на павших воров. — Я не с ними. Клянусь, Джулиен, я не…
— Почему ты не убежала? Ты могла убежать.
Мысли Виддершинс застыли с уверенностью. Она подняла голову и встретилась с ним взглядом. Ее сердце забилось быстрее, хоть она едва дышала.
— Я не могла дать им убить тебя, — сказала она.
Они стояли не миг, а вечность, смотрели друг на друга, и Джулиен отступил на шаг.
— Иди.
Виддершинс, несмотря на цепи вопросов и сомнений, послушалась, и ее ноги двигались так быстро, как только могли.
* * *
Констебль Паскаль Сорель из стражи Давиллона прижал скромную чистую тряпку к ране на руке, охнул от боли, и подошел, шатаясь, к командующему.
— Сэр? Вы это вряд ли объясните?
Майор Бониард отвел взгляд от тьмы, где пропала Виддершинс, и хмуро посмотрел на лейтенанта.
— Я пропустил повышение, констебль? Я должен вам объясняться?
— Нет, сэр, — голос Паскаля стал тоньше из-за боли в ране, но он осторожно подбирал слова. — Вам не нужно объяснять это мне. Но… придется рассказать вышестоящим, сэр. Это не угроза, — добавил он, — просто констатация факта.