— Но я…
— Это был не вопрос!
— Поняла, — буркнула она.
— А ты! — Реми повернулся к другой жертве. — Хватит улыбаться, или я тебя порежу! Ты глупее, чем она!
— Но…
— Чем ты думал, больной осел? Взять с собой группу? Воровать в поместье с ножами? Брать заложников?!
— Искатели грабят многих, — возразил он.
— Не аристократов, черт тебя дери! Если хочешь украсть у голубой крови, делай это тихо! Хочешь привести к нам всю стражу?!
— Что они сделают? Они годами о нас знают, и они не… они… — Симон притих, дергаясь как грызун, оправдывая свое прозвище. Реми медленно встал и склонился над столом.
— Я, — сказал он удивительно спокойно, — близок к тому, чтобы выжать твой мозг и использовать его как губку. И тогда ты станешь полезнее, чем сейчас. Слышишь меня?
Белка кивнул. Виддершинс решила, что лучше вести себя безобидно. Она кивнула на всякий случай.
— Если бы вы убили одного из аристократов, — продолжал Реми, — мы бы сами отдали вас страже. И точно не платили бы за твоих друзей.
Глаза Белки просияли, он увидел для себя шанс выпутаться.
— Никого не поймали бы, если бы не она, — заявил он, надувшись. (Будто в комнате была другая «она», о которой он мог говорить).
— О? Как это так?
— Она помогала им, Реми! Помогла стражам схватить моих парней!
— Разве? — прорычал он и повернулся.
Виддершинс сидела прямо на стуле, не давала себе вздрагивать или хмуриться.
— Не намеренно. Я оказалась там, когда Белка и его тупицы все испортили, и пыталась помешать арестовать их.
— О, бред! — начал Белка. — Ты…
— Спросите о стражах, на головы которым упало знамя, если не верите мне, — сказала она Реми.
— Это я могу. Но ты сказала «не намеренно». То есть, ты все же отдала некоторых из нашей гильдии страже.
Белка зло и напряженно улыбнулся.
— Да, — сказала Шинс. Она скрестила ноги и разглядывала ногти правой руки. — Вы так злитесь из-за тех идиотов, угрожавших аристократам и слугам, так что представляю, как вы злились бы, если…
— Она врет! — закричал Симон, вскакивая на ноги.
— …они преуспели в…
— Молчи, гадина!
— …намеренном убийстве офицеров стражи.
Симон собирался броситься на нее, но взгляд Реми пригвоздил его к месту.
— Они… — он сглотнул, попытался ответить на не заданный вопрос мастера заданий. — Они были замаскированы как слуги! Откуда мы могли знать?
— Первые были как слуги, Белка, — напомнила Виддершинс. — Но те, кого ты пытался ранить, были в форме.
— Да? — спросил Реми.
— Нет! — возразил Белка.
Виддершинс пожала плечами.
— У вас есть связи в страже. Узнайте. Мы радостно подождем, — она улыбнулась Симону. — Да?
Симон мог ответить на это, но это не имело значения. Дверь открылась без стука, и Реми тут же вскочил на ноги, а за ним и Виддершинс.
Только один в гильдии мог ворваться в кабинет мастера заданий без стука.
На пороге, озаренный трепещущим светом ламп, стоял Скрытый лорд. Лидер Гильдии Искателей. Он был в ткани цвета угля, свисающей тяжелыми складками, капюшон скрывал лицо, напоминал идола. Он напоминал призрака (не очень-то отличался от загадочной фигуры, что бродила по улицам Давиллона, хоть он не знал о таком печальном совпадении). В его комнате эффект был сильнее, там был ароматный дым в цвет ткани, и вид впечатлял.
Он не был один. Сзади, чуть левее возвышалась женщина средних лет. Ее темная кожа, темные волосы и глаза — пронзительные и черные — резко контрастировали с бело-серой рясой. Виддершинс пару раз имела дело с женщиной, но узнала ее. Это была Игрейн Вернадо, высшая жрица Скрытого бога и церкви Гильдии Искателей.
— Сядьте, — приказал Скрытый лорд, проходя в комнату, жрица — следом. Его голос был грубым, мрачным и искусственным. Никто, кроме священников, не знал, кто из членов гильдии носил капюшон Скрытого лорда, но капюшон не менял голос. Это делал он сам. Виддершинс много раз думала, как к концу дня у него болело горло. — Что за крики? — продолжил он, когда все послушались. — Вас слышно из зала.
Реми хмуро посмотрел на Белку, тот сжался. Реми повторил разговор Скрытому лорду.
— И я, — заканчивал мастер заданий, — собирался обсудить наказание, когда вы прибыли, милорд.
Капюшон дрогнул от кивка и повернулся к жрице, та смотрела не на Реми или Симона, а все время глядела на Виддершинс.
Виддершинс старалась уверенно смотреть в ответ, не бросая при этом вызов, и ей было сложно. У других жрецов или верующих в Давиллоне — и мире, насколько она знала — не было такой связи с божествами, как у Виддершинс с Ольгуном. Но она знала, что способности многих жрецов были поразительными, и они были догадливыми. Так что она не знала, что Игрейн или другие жрецы гильдии знали, ощущали или подозревали о ней и Ольгуне. Она нервничала, и Ольгун переживал, и они усиливали тревогу друг друга.